В России пока недостаточно роскоши

Жизненный цикл модных товаров становится все более длинным по мере появления новых бизнес-моделей: перепродажи бывших в употреблении, восстановленных и отремонтированных вещей, проката одежды, пишет McKinsey. Развитие рынка винтажных вещей характерно и для товаров класса люкс, и для массовых, говорит старший партнер McKinsey Александр Сухаревски. Обилие поводов надевать вещи класса люкс и желание потребителей не появляться в одном и том же несколько раз стимулируют рост этой части рынка, считает Сухаревски, а в масс-маркете тенденция надевать бывшие в употреблении вещи связана с тем, что потребители уделяют больше внимания социальной ответственности и экологии.

Тренд приобретать секонд-хэнд связан с общим трендом shared economics, с отсутствием привязанности к вещам и с социальной ответственностью, согласна с ним Ирина Куликова из консалтинговой компании Bain & Co.

Bain & Co и итальянская ассоциация производителей предметов роскоши Fondazione Altagamma в своем исследовании оценивали только люксовый сегмент товаров, бывших в употреблении, и определили, что оборот этого рынка в 2018 г. составит 22 млрд евро – на 9% больше, чем в 2017 г. 80% пришлось на часы и драгоценности, остальное – одежда и аксессуары. На молодых рынках России и Китая покупатели еще не насытились новыми вещами, а в Европе и США развитый рынок роскошного секонд-хэнда, у него уже длинная история, рассуждает Куликова. Большую часть (75%) бывшей в употреблении роскоши покупают в бутиках и магазинах, но и онлайн-продажи набирают обороты, указывает она: такие онлайн-платформы, как Real Real, Rebag, Vestiere Collective, предлагают удобные способы продажи и покупки – к примеру, Rebag сразу выкупает товары у владельцев. Люкс-товары на таких сайтах действительно стоят дешевле: на Real Real тренч Burberry в хорошем состоянии продается за $1695, а новый, на сайте Burberry, за $2290.

Онлайн-канал продаж люксовых и массовых вещей, бывших в употреблении, особенно популярен у миллениалов и более молодого поколения, указывают и Сухаревски, и Куликова.

Секонд-хэнд в России ассоциируется с ломбардами или советскими комиссионками, полагает Куликова, кроме того, фактическое потребление люкса в России началось позже, чем в Европе и Америке, и насыщенность рынка люксовыми товарами для перепродажи меньше. В последние годы в Москве, замечает она, начали появляться небольшие магазины подержанных вещей люксовых брендов, активно идет продажа люксового секонд-хэнда и в соцсетях: например, в Facebook в «Группе анонимных шопоголиков» – около 100 000 участников, у «Сумок и обуви» – около 28 000. Проблема люксового секонд-хэнда в России, по словам Куликовой, в том, что покупатели хотят получить дорогие бренды за копейки, а продавцы не готовы уступить, плюс постоянно возникают вопросы подлинности вещей. В соцсетях даже появились группы типа Authentic (14 000 участников), которые помогают покупателям удостовериться в подлинности приобретаемых товаров.

В России, пока рынок рос, многие скупали часы для коллекций, сейчас, вероятно, появилась потребность это монетизировать, считает Татьяна Штерянова, директор по PR и связям с общественностью сети магазинов Da Vinci: страна переживает расцвет ломбардов. С ней согласна и вице-президент группы компаний «Консул» Людмила Малофеева. (Обе сети продают швейцарские часы и ювелирные украшения.) По наблюдению Малофеевой, в России наиболее активно развивается вторичный рынок часов. «Флагманский магазин «Консула» на Тверской недавно открыл целый отдел. Брендовые швейцарские часы в цене и дорожают год от года, – считает она, – то, что куплено в 1990-х за $2000–3000, сегодня может стоить $15 000». А по мнению Штеряновой, в цене не теряют только Patek Philippe, Rolex и Audemars Piguet.

С ювелирными изделиями сложнее, уверяет Малофеева, даже если они брендовые, более старые бриллианты имеют менее качественную огранку, чем современные. В ювелирных изделиях главное – камень с хорошей характеристикой и сертификатом, остальное покупают как лом, согласна Штерянова.

Вторичные продажи, секонд-хэнды и комиссионные магазины, обмен одеждой, передача вещей на благотворительные цели – один из самых интересных трендов модной индустрии, считает Анна Лебсак-Клейманс, генеральный директор Fashion Consulting Group. «В его основе лежит новая этика рациональности, – объясняет она, – мы в компании используем термин «экономия на 360 градусов», означающий стремление не только к разумному расходованию личных средств, времени и усилий, но и к экономии природных ресурсов, антиконсюмеризм». Тренд секонд-хэндов в России появился давно, считает Лебсак-Клейманс. Его наиболее активными первопроходцами стали молодые мамы, обменивавшие и перепродававшие детские вещи в соцсетях. Обвал рубля в 2014 г., инфляция, падение доходов населения воспитали даже эмоциональных шопоголиков, продолжает она, россияне научились придерживаться рационального подхода к покупке одежды: системно искать выгоду, сравнивать цены, ждать акций и распродаж. Вторичный рынок одежды в России практически полностью перешел в онлайн: в массовом сегменте лидерами являются доски объявлений Avito и «Юла», а в люксе такими площадками становятся социальные сети – Instagram, Facebook, констатирует Лебсак-Клейманс.

«Яндекс.Касса» и агентство Data Insight анализировали продажи в социальных сетях, мессенджерах и на онлайн-досках объявлений в марте 2017 г. – марте 2018 г. и пришли к выводу, что через эти каналы продается товаров и услуг на 591 млрд руб. в год, а средний чек составляет 1500 руб., совершено 394 млн сделок, самые популярные товары – одежда и обувь, продажи которых достигают 100 млрд руб.