Франк Рибу: «Я надеюсь, что ваши прапраправнуки будут есть йогурт Danone»

Франк Рибу поделился рецептом будущего роста Danone: возвращение к простым продуктам без добавок и экспансия в Африке
Е. Разумный/ Ведомости

Молочного гиганта Danone ожидают перемены на крупнейших для него рынках: в США через два года производители будут обязаны писать, сколько сахара добавлено в продукты искусственно. Российские чиновники с начала года обсуждают, как именно ввести в стране налог на сахар. Для производителя йогуртов такие изменения – один из главных вызовов наряду с замедлением роста крупнейших экономик в мире. Летом Danone объявила, что купит за $12,5 млрд американского производителя органического питания WhiteWave Foods. Это удвоит бизнес французской компании в США, а также позволит удовлетворить спрос на здоровые продукты, поясняли руководители Danone после объявления о сделке.

Франк Рибу два года назад передал пост генерального директоа Danone Эммануэлю Фаберу, оставшись председателем совета директоров. Как раз тогда у компании замедлился рост бизнеса, СМИ сообщали, что она начала ревизию активов (компания это отрицала), а аналитики некоторых инвестбанков опасались, что Danone становится уязвимой для возможного поглощения.

Спорное "Простоквашино"

Летом 2016 г. на Петербургском экономическом форуме российский министр культуры Владимир Мединский заявил, что Danone должна заключить конт­р­акт с «Союзмультфильмом» на использование образов из советских мультфильмов. Иначе, пригрозил чиновник, у компании будут проблемы. «Юнимилк» еще в 2002 г. заключил контракт с Эдуардом Успенским на использование в своей продукции образов из мультфильмов «Простоквашино»; к 2009 г., по данным Nielsen, «Простоквашино» стало самым популярным молочным брендом в России. Все права на бренд «Простоквашино» оформлены надлежащим образом, утверждал представитель Danone.

Danone ищет точки роста и сейчас планирует быстро развиваться в Южной Африке. Для африканского проекта компания создала специальное подразделение и собирается начать с двух-трех совместных предприятий.

Россия перестала быть крупнейшим рынком Danone по итогам 2014 г. – сказались и девальвация, и сокращение покупательной способности населения. Но для нас Danone по-прежнему крупнейший производитель молочной продукции в стране. После покупки «Юнимилка» шесть лет назад французская группа продолжает консолидировать бизнес: к июлю ей принадлежало почти 93% в российском бизнесе. А на покупку только 42% акций объединенной компании Danone могла потратить 542 млн евро (полную сумму сделки группа так и не раскрыла).

– Уступив позицию крупнейшего рынка для Danone, становится ли Россия менее приоритетным рынком?

– Нет-нет! Вы не занимаетесь бизнесом в стране только потому, что он крупнейший. Когда вы принимаете решение инвестировать, это значит, что вы остаетесь в стране надолго, вы не можете просто взять и уйти, это же не политика. И я надеюсь, что ваши прапраправнуки будут есть йогурт Danone.

Когда мы стали впервые строить завод в России, в 1998 г., был кризис, все уходили из России. А мы решили строить завод, который был тогда чуть ли не самым большим для нас в мире.

Цена молока из-за санкций изменилась. Но мы российская компания, хотя мы и из Франции. Мы не много экспортируем, большая часть выпускается здесь, в России. Наше производство не пострадало из-за санкций.

Мы довольно удачливы, так как в результате сделки «Юнимилка» и Danone у нас есть разные ценовые категории. У Danone были продукты в более высоком ценовом сегменте, в некотором смысле премиальная линейка. А у «Юнимилка» – более доступная линейка. За последние годы мы действительно улучшили качество этой линейки, обогатили ее новыми продуктами. И это одна из причин, по которой мы меньше чувствуем влияние инфляции. И на самом деле у нас хорошо обстоит ситуация с бизнесом, и многие экономисты ждут улучшения ситуации во втором полугодии.

Россия остается рынком номер два для нас как для группы.

Везде один Danone

– Планируете ли вы начинать сейчас крупные стройки в России, как тогда, в 1998 г.?

Danone SA

Производитель продуктов питания Акционеры (данные Bloomberg): в свободном обращении – 88,8% акций (крупнейший инвестор – канадская Sun Life Financial с долей 10,1%), группа Danone (6%), бельгийские инвесткомпании Sofina и Henex (2,2%), французский банк развития CDC (1,7%), инвестфонд сотрудников компании (1,3%).
Капитализация – 46 млрд евро.
Финансовые показатели (первое полугодие 2016 г.):
выручка – 11,1 млрд евро,
чистая прибыль – 880 млн евро.
Компания основана Исааком Карассо, фармацевтом из Барселоны. В 1919 г., изучив материалы исследования русского ученого Ильи Мечникова о свойствах болгарской молочной палочки, Карассо начал производство йогуртов в своей лаборатории. Производит молочные продукты, воду, детское и лечебное питание.

– Нет. Потому что с тех пор наша компания сильно изменилась. Тогда мы в России были небольшой компанией, с ограниченной продуктовой линейкой и всего с одним заводом. С тех пор мы построили в Подмосковье один из самых больших и современных заводов в мире, слились с «Юнимилком», стали крупнейшей молочной компанией в России. И сейчас основная задача менеджмента в России – обеспечить эффективность компании, безопасность продукции, рассказать потребителям о полезной для здоровья продукции – какой йогурт лучше есть с утра, а какой после полудня.

– После слияния с «Юнимилком» можно ли сейчас уже говорить, что на корпоративном, культурном уровне это теперь единая компания?

– Мы как раз недавно это обсуждали. Я впечатлен, как мы объединили наши культуры. Это было нелегко, но и не так трудно, как могло бы быть, благодаря размерам обеих компаний и тому, что их продуктовые линейки дополняют друг друга. Каждый дал что-то другому. Важная веха была три года назад, когда поменяли название – вместо «Danone-Юнимилк» мы стали просто Danone. И теперь дело сделано.

Вы знаете, Danone во Франции – французский, а в России Danone – российская компания, в США – американская. Мы уникальная международная компания, мы не устанавливаем во всех странах одни и те же правила. Мы пытались, но не преуспели (смеется).

АО «Данон Россия»

Производитель продуктов питания
Акционеры (данные компании на 31 декабря 2015 г.): дочерняя компания Danone – Dairy JV (CIS) Holdings Limited (100%).
Финансовые показатели (РСБУ, 2015 г.):
выручка – 45,7 млрд руб.,
чистый убыток – 1,4 млрд руб.
... Компания Danone пришла на российский рынок в 1992 г. В конце 2010 г. произошло объединение молочного бизнеса Danone с компанией «Юнимилк». В России Danone владеет 18 предприятиями и, по собственным данным, занимает около 21% российского молочного рынка.

– В начале этого года Danone выкупила остававшиеся миноритарные доли у экс-владельцев «Юнимилка». Насколько я помню по годовому отчету, на это было зарезервировано 242 млн евро. Во сколько в итоге Danone обошлось приобретение «Юнимилка»?

– Мы никогда не раскрываем это.

– И у вас еще был другой партнер – ЕБРР...

– Да, около 8%. Он остается нашим партнером.

– А ведутся ли переговоры по выкупу их доли?

– Я не могу это комментировать.

Ферма «Дамате»

– Некоторые транснациональные компании стараются извлечь пользу из ослабления рубля и наладить экспорт из России. Есть ли у Danone такие планы?

– Нет, у свежих молочных продуктов короткий срок годности. А это наш основной бизнес в России. Даже детское питание – небольшая часть нашего бизнеса. Мы поставляем нашу продукцию в близлежащие страны, в Таможенный союз.

– Несколько лет назад вы договорились о партнерстве с «Дамате», было объявлено об инвестициях около 6 млрд руб. Какая часть инвестиций уже сделана?

– Мы не можем комментировать текущие инвестиции, но ферма «Дамате» должна заработать в ближайшие месяцы, и до конца 2017 г. она точно станет поставлять молоко нам в Тюмени. Примерно это же я говорил и Путину в мае – мы обсуждали молоко, его производство. Мы обсуждали не только нас, но и как в целом поднять эффективность производства молока в России.

И мы считаем, что очень важный проект – это наша «Молочная академия», где мы рассказываем фермерам о новых технологиях, о том, как инвестировать, как сделать работу с коровами эффективнее. И в результате такого проекта эффективность ферм в среднем возрастает на 6%, возрастают надои на 8% и уменьшается себестоимость производства на 6–7%. Это очень много.

И в мире, и в России мы не рассматриваем молоко просто как сырье. Мы ответственны и за фермера, и за потребителя. И если мы можем помочь технологиями и лучшими практиками, это часть нашей работы.

– В случае с проектом «Дамате» что вы получаете? Гарантированно высокое качество сырья?

– Мы хотим защитить нашу цепочку поставки молока – в плане качества, количества, безопасности и натуральности. Ведь могут быть проблемы с безопасностью, в молоке могут появляться сторонние добавки. Мы хотим, чтобы поставки сырья можно было проследить. И это мы тоже обсуждали с Путиным. Потому что Путин вообще большой потребитель [йогуртов] Activia. Но это секрет (смеется).

Молоко – это не просто ингредиент или сырье, которое мы покупаем и используем для производства. Мы должны участвовать в его производстве и цепочке его поставки. Но это наш подход не только в России, у Danone этот подход в целом в мире.

Проект с «Дамате» должен сбалансировать для нас спрос и предложение молока.

– Но сейчас это, по сути, лишь региональный проект.

– Да. Но если проект будет успешным, то мы предложим и поддержим «Дамате» в аналогичных проектах в других регионах. И несколько подобных проектов могут помочь нам сбалансировать предложение сырого молока.

– Обсуждаете ли вы аналогичные проекты с другими производителями сырого молока в России?

– Да, у нас были обсуждения нескольких проектов, но мы немного отложили их из-за ситуации со стоимостью кредитов в России. И это одно из последствий кризиса. Но эти проекты есть.

– А в каких регионах?

– Мы не хотели бы обсуждать пока детали, но это не очень далеко от Санкт-Петербурга.

Франк Рибу

Председатель совета директоров Danone
Родился в 1955 г. в Лионе (Франция). Окончил лицей Ампера в Лионе и Федеральную политехническую школу Лозанны. После университета работал в семейном стекольном концерне BSN
1981-1990
отвечал за маркетинг и продажи в компаниях Danone, Evian и Heudebert
1990
генеральный директор Evian
1992
гендиректор по развитию Groupe Danone
1994
вице-президент Danone Group
1996
генеральный директор и председатель правления, с 2014 г. – председатель совета директоров Danone Group

Где развиваться

– Как планирует в целом развиваться группа Danone в ближайшие 3–5 лет? Вы будете постепенно наращивать уже имеющийся бизнес или рассматриваете возможности значимых сделок?

– Это будет зависеть в первую очередь от экономической ситуации. Глобально мы должны развивать наш бизнес органически, выпуская новую продукцию, создавать инновации, повышать продажи. Потребитель требует более натуральную продукцию. И это на самом деле революционные изменения. В США мы недавно запустили линейку натуральных продуктов, при производстве которых мы учитываем даже то, какой корм ели коровы поставщика молока.

– Вы имеете в виду контроль над тем, чтобы для коров не использовался генно-модифицированный корм?

– Да, именно это. Поэтому мы можем говорить, что теперь у нас есть полная линейка абсолютно натуральной продукции.

Сейчас экономики многих крупнейших для нас рынков замедлили рост, и мы не стремимся в таких условиях искусственно наращивать выручку, увеличивать траты на рекламу и продвижение, покупать другие компании. Но мы видим, что мы можем многое сделать с точки зрения эффективности, продуктивности и повышения рентабельности.

– Если говорить о развивающихся рынках, как долго, вы ожидаете, продлится замедление экономики?

– В такой большой компании, как Danone, мы не планируем кварталами. У нас есть программа Danone 2020, и мы не сосредоточены на кризисах и ситуациях в отдельных экономиках. Мы сосредоточены на стратегии компании и ее миссии.

Даже если мы будем говорить о кризисе – например, про Китай. Но китайская экономика растет примерно на 5%. Это кризис для Китая. Но если в Европе мы растем на 1%, все аплодируют, и мы пьем шампанское. Поэтому для нас это все очень относительные вещи.

Единственное, о чем мы беспокоимся, – о том, чтобы не класть все яйца в одну корзину. Единственный способ сбалансировать риск – это разделить его. Если вы инвестируете в Россию, вам надо также инвестировать в Китай. Если вы инвестировали в Россию и Китай, то надо, пожалуй, развиваться и в Индонезии, работая в Бразилии – контролировать рынок Мексики, Аргентины и т. д.

Если говорить о стратегии на еще большую перспективу, я думаю, точнее, я уверен, что следующий крупный рынок для Danone – это Африка.

– Сейчас это самый быстрорастущий регион у вас?

– Да. Но на самом старте очень легко расти быстро. Это наше стратегическое направление. Мы создали специальное подразделение для Африки, не только для организации работы в регионе, но в целом для обслуживания всех нужд нашего бизнеса там.

В Северной Африке, в Марокко мы работаем более 60 лет. Я говорю об Африке к югу от Сахары. Мы начнем с двух-трех совместных предприятий, это будет наша платформа для развития. Затем мы сможем ускорить развитие там. Это наше основное направление.

И нам надо улучшить ситуацию на европейском рынке, особенно в свежих молочных продуктах. И этот процесс уже сейчас запущен. Продажи Actimel снова начали расти, мы проведем перезапуск Activia в Западной Европе в сентябре.

И в России есть традиция употребления молочных продуктов, но есть и спрос на инновации. Под инновациями мы понимаем не разные модные вещи или красивую упаковку. Мы работаем над инновациями, например, в ферментации, мы заново открываем традиционные методы. Например, у нас есть термостатный йогурт в прозрачной банке. Йогурт долго воспринимался как что-то фруктовое, а мы снова возвращаемся к простому, белому продукту без добавок.

Назад к истокам и поменьше сахара

– Также есть и запрос на более здоровое питание, многие стараются сократить потребление сахара.

– И это очень хорошие новости для нас! Мы в самой гуще этого процесса, поэтому мы и разрабатываем простые, «изначальные» продукты. Наши инновации помогают нам соответствовать ожиданиям потребителей.

– Но инновации в продуктах питания часто воспринимаются как нечто искусственное. Как найти баланс между натуральным продуктом и инновационным?

– Мы обращаемся к истокам – это и есть инновация.

– Планируете ли вы ваши разработанные для российского рынка инновационные продукты выводить на рынки других стран, например тот же термостатный йогурт? Или же выводить российские бренды на зарубежные рынки?

– Danone – очень децентрализованная компания. И для каждого крупного рынка у нас есть собственные разработки. И я не только жду, что такой крупный рынок, как Россия, повлияет на остальной мир, но и что остальной мир повлияет на российский рынок в плане инноваций.

Кроме того, один и тот же продукт, например кефир, имеет массу вариаций в разных странах! Поэтому брендинг не так важен, как понимание, будет ли тот или иной продукт востребован в другой стране. Бренд – это маркетинг, а мы говорим о продукте, о том, как он влияет на ваше здоровье и т. д.

Как глобальная компания, мы можем дать потребителям возможность узнать разные молочные продукты со всего мира, попробовать весь йогурт, который есть в мире. Вы даже представить не можете, какой он бывает разный. Когда-нибудь у нас будут представлены все их виды, но я не могу сказать когда.

– Некоторые считают, что в будущем фармацевтика и производство продуктов питания будут единой отраслью. Согласны ли вы с такими прогнозами?

– Вы знаете, мы никогда не будем фармацевтической компанией. Потому что мы хотим продавать натуральный продукт. Я ничего не имею против фармацевтики, но это не наша работа. Прежде всего мы говорим: начните правильно питаться, и это поможет – это же классическая вещь, два литра воды в день, пять порций овощей и фруктов, один йогурт и т. д.

Мы поэтому и работаем над сокращением количества сахара в наших продуктах. Но когда вы сокращаете количество сахара, вы должны адаптировать вкус продукта для потребителя.

Вопрос не о йогурте

– Мои коллеги также попросили меня задать вам вопрос о гольфе...

– Ваши коллеги играют в гольф? Может, они могли бы мне помочь найти российского спонсора для чемпионата Evian? Это один из главных турниров по гольфу в мире. Так о чем был вопрос о гольфе?

– Вопрос был о том, когда вы сами начали заниматься гольфом?

– Очень поздно, в 35–36. Мои родители играли в гольф, но я начал очень поздно.

– А почему вы начали?

– (Смеется.) Не знаю! Я много катался на лыжах, занимался виндсерфингом, играл в теннис. А с возрастом я понял, что мне надо найти спорт, которым я смогу продолжать заниматься и в дальнейшем. Но я играю все меньше и меньше.

– И какой у вас гандикап?

– Мой гандикап был 6. Это так плохо. Но в моей семье – мои жена и сын играют очень-очень хорошо. Поэтому я решил перестать играть, так как больше не могу соревноваться с сыном (смеется).