Сергей Момцемлидзе: «Рынок удобрений меняется, но не совсем из-за коронавируса»

Гендиректор одного из крупнейших производителей азотных удобрений – «Уралхима» – Сергей Момцемлидзе рассчитывает, что компания половину своих удобрений будет поставлять на домашний рынок. Компания помогает себе сама, занимаясь просвещением фермеров, которые недооценивают возможности цивилизованного земледелия. Но в период пандемии и экономического кризиса ждет от государства послаблений как для своей отрасли, так и для тех, в которых работают ее главные смежники. Некоторые предложения «Уралхима» уже приняты.

– Я думаю, все мы станем после кризиса более цифровыми, часть сотрудников легко сможет работать на удаленке, не в постоянном режиме, а часть времени находясь в офисе. Думаю, сами офисы изменятся: если раньше все шли к офисам open space, то после коронавируса концепции будут меняться. Будут другие офисы и другие режимы работы.

Что касается производства, там тоже жизнь будет меняться, но не сильно, там удаленно работать невозможно.

Если говорить про отрасль минеральных удобрений в целом, то она идет к производству нишевых, специальных продуктов, продуктов под каждый гектар, под каждую культуру. Мы считаем это направление для себя стратегическим (хотя, конечно, от базовых продуктов мы не уйдем – и селитра, и карбамид будут востребованы). Например, развиваются теплицы, они требуют специальных продуктов. Это мировая тенденция.

«Уралхим» смотрит на фудтех, на агротех. На новые направления, близкие к сельскому хозяйству и питанию. Дирекция по развитию у нас занимается такими проектами, как «протеин из насекомых», «белок из гороха», а также проект AdBlue по созданию производств добавки, сокращающей выбросы NOx [оксидов азота] в выхлопной системе дизельных автомобилей.

– Это уже стартапы. Мы рассматриваем возможность покупки таких стартапов и развития серийного производства.

– Нет, мы считаем это очень перспективным направлением. Динамика роста по ним хорошая, и прекращать финансирование мы не будем. И это не альтруизм. Мы видим в этом перспективу. Мы сможем таким образом диверсифицировать компанию, снизить влияние сезонности бизнеса. К тому же вся наша деятельность так или иначе связана с питанием, с продовольственной безопасностью.

«Рынок меняется не совсем из-за коронавируса»

– Рынок меняется, но не совсем из-за коронавируса. С 2014 г., когда Россия объявила антисанкции и стала поддерживать сельское хозяйство, мы видим рост поставок удобрений отечественному потребителю. И если еще несколько лет назад – в 2016–2017 гг. – примерно 25–30% удобрений мы поставляли на внутренний рынок и 70–75% на экспорт, то буквально за последние два года ситуация сильно изменилась. В 2019 г. в Россию мы отгрузили практически 50%. Кроме того, сезон внесения азотных удобрений в этом году наступил раньше на один месяц – аграрии активно закупали нашу продукцию в I квартале. На этом фоне отгрузка «Уралхима» в регионы России за этот период выросла почти на 40% к прошлому году.

С приходом коронавируса и на фоне общей ситуации в экономике поставки на внутренний рынок сильно не изменились. Ведь приоритет государства – продуктовая безопасность страны. Минсельхоз внимательно следит за этим. Особенно весной, в пик спроса на минеральные удобрения. В этот период на экспорт мы отгружаем продукцию только промышленным потребителям – мы с ними работаем по длинным контрактам. В остальном с декабря по апрель мы ведем продажи исключительно российским регионам.

Действительно, из-за пандемии возникали небольшие проблемы с экспортом – некоторые сбои в цепочках поставок. Например, Китай снизил отгрузку в морских контейнерах, а мы как раз в них перевозили часть продукции. Но для нас это не стало драматической ситуацией. Это лишь одно из следствий коронавируса.

– Связано и с тем и с другим. В любом бизнесе не хватает средств, всегда хочется иметь больше денег. Но не хватает и знаний – есть много стереотипов. Фермеры привыкли вносить селитру, а на другие виды удобрений не смотрят – не думают, что, используя комбинированные схемы питания, можно повысить урожай, а значит, и доходы.

А потенциал огромный. Если сравнивать внесение удобрений с западными нормами, то у нас им соответствует всего несколько регионов. Лидер – Краснодарский край.

В России, когда РСФСР была в составе Советского Союза, вносили удобрений в 3 раза больше, чем сейчас, поэтому перспективы у внутреннего рынка хорошие. Если даже сравнить I квартал 2020 г. и I квартал 2019 г., потребление выросло на 20%. Если такая тенденция сохранится, все производители минеральных удобрений должны будут инвестировать в расширение собственных мощностей, наращивать производство для обеспечения потребностей внутреннего рынка, а значит, и продовольственной безопасности страны.

– У нас большое и сильное подразделение агроконсультантов, мы регулярно проводим совместные с сельхозпроизводителями опыты, показываем новые марки удобрений, а также те марки, которые мы традиционно производим, но они по каким-то причинам не востребованы в России, хотя пользуются спросом за рубежом. Наш фермер консервативен. Но ситуация постепенно меняется.

Российский рынок исторически заточен на потребление селитры. В прошлом сезоне мы начали активно продвигать карбамид, хотя считалось, что для российских почв карбамид не очень подходит. Тем не менее мы видим растущий спрос на него. Мы продвигаем на рынке высокоазотные удобрения, водорастворимые удобрения, которые используются в теплицах.

У нас есть стратегический партнер «Диджитал агро», который также работает в этом направлении – занимается цифровизацией сельского хозяйства, просвещением сельхозпроизводителей. Как правильно вносить удобрения, в каких объемах, в каких пропорциях, под какие культуры, учат в Открытом агроуниверситете «Земля знаний». На сегодня это лидер в России по охвату оцифрованных полей. Причем все опции доступны в приложении на смартфоне.

– Комфортное соотношение для нас – 50% внутренний рынок и 50% экспорт.

– Приоритетные – Европа и Латинская Америка.

– Нет, мы продолжаем поставлять и в Европу, и в Латинскую Америку. Существенных проблем сейчас нет, но мы видим их в перспективе. Конкуренция на внешних рынках увеличивается из-за ввода новых мощностей на фоне падения цен на газ, который является сырьем для производства азотных удобрений. То есть газ за рубежом подешевел до внутрироссийских уровней и даже ниже. Как следствие, в Европе оживились производители азотных удобрений и начали с нами конкурировать. Выиграть эту борьбу отечественным компаниям очень сложно: мы сильно удалены от экспортных рынков сбыта в сравнении с нашими конкурентами. Мы обеспокоены, что на этом фоне индексация тарифов на газ в России будет на руку нашим зарубежным конкурентам и ударит по отечественной отрасли в целом. Мы считаем, было бы своевременным шагом ее не проводить в этом году.

– Я пока не вижу таких тенденций.

«Мы начали готовиться заранее – когда в регионах заболевших не было вообще»

– Мы заранее обратились в Минпромторг с просьбой включить в перечень предприятий непрерывного цикла наших поставщиков комплектующих и расходных материалов. Например, у нас есть такой расходный материал – мешки и бигбэги. И министерство откликнулось на нашу просьбу.

Несколько европейских поставщиков оборудования, с которыми были заключены контракты, уведомили нас заранее, что они уходят на карантин и сроки поставок под наши капитальные ремонты скорее всего будут сдвинуты. Но эти производители достаточно быстро смогли возобновить работу, так что оборудование будет поставлено вовремя либо с небольшим опозданием – на неделю – две.

Московский офис мы на две недели раньше, чем было официально предписано, перевели на удаленную работу. И к началу режима самоизоляции наш трудовой коллектив был уже полностью готов к работе на расстоянии.

Но мы постепенно начинаем возвращаться в офис: люди уже обучились культуре использования средств защиты. Маски, перчатки, безопасное расстояние в 1,5 м – мы дооборудовали офис всем необходимым. Например, поставили потоковые тепловизоры, которые замеряют температуру всем сотрудникам, которые заходят в офис, связали эти тепловизоры с системой СКУД, которая контролирует пропуска, т. е. охрана на входе сразу видит, кто заходит, фотографию, температуру. Поэтому мы уже предложили сотрудникам, кому надоело или кому сложно работать из дома, возвращаться в офис.

– Есть люди, у которых нет условий для работы из дома. Примерно 300 сотрудников у нас работают в московском офисе. Сегодня около 100 из них приходят трудиться очно. Мы полностью обеспечиваем безопасный режим для всех.

– Как руководитель я достаточно часто бывал в офисе в период нерабочих дней, а сейчас работаю по обычному графику. Дистанционная работа имеет и плюсы, и минусы. Очевидно одно: так можно работать какой-то период – 2–3 месяца, максимум полгода. При длительной работе из дома эффективность большой компании будет неминуемо снижаться. Все текущие процессы, которые отлажены, безусловно, можно поддерживать на удаленке, но если мы говорим о развитии новых проектов, то люди, конечно, должны общаться, встречаться, обсуждать, спорить, доказывать свои позиции, глядя друг другу в глаза.

– Когда мы перевели сотрудников московского офиса на удаленный режим работы, мы ввели режим простоя. При таком режиме выплачивается 4/5 зарплаты. Сотрудники потеряли в доходе примерно 20%. В течение июня бо́льшая часть персонала вернется в офис на полную заработную плату, а какая-то часть по желанию останется на удаленке в режиме сокращенной рабочей недели – 32 часа. Что касается заводов, там для управленцев был введен аналогичный удаленный режим и сокращенная рабочая неделя, 32 часа. Но опять же желающие могут постепенно возвращаться к привычному режиму работы. Подчеркну: по желанию. Компания со своей стороны обеспечила безопасность в офисах.

– Мы начали готовиться заранее – когда в регионах заболевших не было вообще. Начали закупать санитайзеры, перчатки, маски, обеспечивать ими людей. Маски и перчатки пришлось заказывать в Китае, так как на российском рынке приобрести их в первые недели было невозможно. Мы обеспечили дополнительный транспорт для сотрудников, чтобы люди в заводских автобусах соблюдали дистанцию. На предприятиях поставили даже раньше, чем в московском офисе, потоковые тепловизоры, на заводах всегда присутствует врач, который может оказать первую помощь. Порядка 3000 тестов на коронавирус провели на заводах и дальше будем проводить. Если есть какие-то подозрения, сразу же бригадами, сменами сажаем на карантин, ждем результатов тестов. Даже если результаты отрицательные, ждем несколько дней, чтобы понять, как люди себя чувствуют. Если мы уверены, что сотрудники здоровы, возвращаем их на работу.

– «Уралхим» потратил более 50 млн руб. на различные средства защиты, на тепловизоры, но эта цифра не окончательная, мы продолжаем инвестировать в безопасность наших сотрудников.

– Мы не расслабляемся. Для нас еще первая волна не закончилась, поэтому мы не просто не расслабляемся, а, наоборот, наращиваем средства защиты, вводим новые протоколы защиты персонала. Например, сегодня в нашем московском офисе выездная бригада берет тесты на коронавирус, я лично сдал. Я себя прекрасно чувствую, но тем не менее... Как только появится возможность сдавать тесты на антитела, мы тоже бесплатно предоставим такую возможность нашим сотрудникам.

– В первые недели пандемии мы, как и многие компании, рассматривали все возможности помочь государству, жителям нашей страны. Мы написали [в конце марта] в Минобороны письмо с просьбой предоставить нам правовую возможность производить дезинфицирующее средство для последующей безвозмездной его передачи для нужд государства (технология производства пероксосольвата фторида калия, о котором идет речь, была разработана в 1992–1996 гг. по заказу Минобороны и имеет статус «для служебного пользования». – «Ведомости»). Наше обращение находится на рассмотрении.

«Самый тяжелый период будет в июне – июле»

– Самый тяжелый период, я думаю, будет в июне – июле, когда спрос существенно снизится и предложение превысит спрос. Мы готовимся – создаем резервные склады, чтобы пройти падение спроса без снижения производства. Начиная с III квартала спрос вновь будет расти.

– На инвестиционную программу повлияло снижение цен на мировых рынках. Сейчас цены на минеральные удобрения находятся на историческом минимуме, и есть опасения, что дна они еще не достигли. Это снижает нашу выручку и возможности по инвестициям. Возможно, нам придется их сократить в районе 10%.

– У нас есть защищенные инвестпроекты – они связаны с развитием продуктовой линейки. Наша стратегия заключается в развитии нишевых продуктов. Отмечу, что объем инвестиций в проекты развития (часть большой инвестпрограммы) показал двукратный рост по сравнению с 2019 г. и составил $62 млн – это рекордная сумма за всю историю компании.

Срезать будем те инвестпроекты, которые влияют на оптимизацию производства, снижение потребления энергетики. Эти проекты будем обязательно реализовывать, но чуть позднее.

– С одной стороны, нас контролируют Минсельхоз и ФАС: цены на внутреннем рынке не должны превышать экспортные. С другой – перед Минпромторгом стоит задача наращивать несырьевой экспорт. Это две прямо противоположные задачи: с одной стороны, мы должны обеспечивать удобрениями отечественных сельхозпроизводителей, с другой – наращивать несырьевой экспорт. Для решения этих вопросов одновременно нужна поддержка со стороны государства.

Но, конечно, для «Уралхима» самое главное – чтобы российские аграрии развивались, чтобы с их стороны рос спрос на наши удобрения. Все, что связано с поддержкой бизнеса, безусловно, будет полезно для того, чтобы мы реализовывали новые проекты: мы будем размещать заказы на оборудование, будем создавать в России новые рабочие места. Это будет в целом давать импульс экономике страны.

– Мы понимаем, что это не быстрый процесс. Нам не отказали, и переговоры идут. Здесь я говорю скорее за отрасль. Мы просили дать преференции не «Уралхиму», а в целом всей отрасли. Мы говорим о мерах снижения долговой нагрузки. Как пример – перенос выплат банкам с госучастием на более поздние сроки без изменения кредитных условий или конвертация валютных кредитов в рублевый номинал. Отдельное направление – поддержка экспорта.

– Как уже говорил, упала цена на нефть, затем – цена на газ. Предприятия, которые были законсервированы, например по производству аммиака, были заново запущены, стали рентабельными, предложение на рынке выросло, и цены, соответственно, пошли вниз. Коронавирус тоже повлиял. Например, встала мебельная промышленность. За мебельной промышленностью встали производители плиты для мебели. Эта плита делается на смолах, смолы делаются из карбамида. Тот карбамид, который потребляли производители мебельной плиты, был перенаправлен на рынок сельского хозяйства. Дополнительное давление на рынок – и цена идет вниз.

– Экономика в целом должна пойти вверх. Транспорт потребляет примерно 60% добываемой нефти, а перевозки встали. Снизилось потребление биотоплива, которое производится из сахарного тростника, – снизились закупки минеральных удобрений. Соответственно, появилось дополнительное предложение на рынке, что привело к снижению цен. Экономика должна пойти вверх, должны запуститься перевозки, турбизнес, авиасообщение, спрос на топливо должен начать расти. И тогда будет отскок и по минеральным удобрениям. Мы ждем этого момента.

– Все в комплексе. Если бы не было коронавируса, цена все равно снижалась бы (хотя, может, не до такой степени, как сейчас). Мы попали в «идеальный шторм», когда все негативные события сошлись.

– Конечно, ослабление курса рубля позитивно сказалось на экономике экспортеров. Ситуация выглядела бы хуже при курсе 63–65 руб./$. Но рост курсов валют не покрывает снижения цен.

EBITDA у нас будет ниже, чем мы планировали, примерно на 10%. Но опять же все зависит от того, в какой момент произойдет отскок. Мы считаем, что в III–IV кварталах цена должна пойти вверх. Не известно, какой будет курс рубля. Многие факторы будут влиять на результат.