Власти не планируют приватизацию крупных активов в следующем году

Продажа государством доли в крупнейших компаниях в следующем году не планируется, сообщил «Ведомостям» близкий к кабмину источник, информацию подтвердил высокопоставленный чиновник. По их словам, публичная дискуссия о необходимости приватизации ключевых активов, которая активно велась этим летом, не перешла в формальную плоскость: правительство не провело ни одного совещания, где бы фигурировала эта тема. «Пока приватизация осталась на уровне разговоров», – констатировал близкий к кабмину источник. В бюджетные проектировки на следующий год продажа крупных госкомпаний не вошла, уточнил он.

На сегодняшний день практически нет таких активов, где можно было бы найти баланс между интересами бизнеса, бюджета и объективной необходимостью сохранить у государства контроль, пояснил другой собеседник.

«Продажа небольшого пакета в условной РЖД, которая в предыдущие годы регулярно попадала в проекты приватизации, не интересна бизнесу до такой степени, чтобы он был готов предложить за эту долю справедливую цену», – отметил высокопоставленный чиновник.

По словам источника, близкого к Российскому союзу промышленников и предпринимателей (РСПП), тема приватизации возникла из-за опасений бизнеса по поводу возможного повышения налогов. Если выбирать из двух альтернатив – покупать госсобственность или просто платить в бюджет больше, – то первый вариант, очевидно, более предпочтителен, пояснил он. Ему также не известно об обсуждении в правительстве этой темы. На данный момент вопрос перестал быть таким актуальным, поскольку ситуация с бюджетом в целом урегулировалась.

В этом году Росимущество уже смогло существенно перевыполнить плановое задание по доходам от приватизации федерального имущества, сообщил «Ведомостям» представитель ведомства. В федеральный бюджет уже поступило порядка 18 млрд руб., что превышает план по доходам на этот год почти на 880%, сообщил он. Это стало возможным как благодаря реализации ряда крупных корпоративных активов, так и внедрению упрощенного подхода к продаже объектов казны стоимостью до 100 млн руб., которые теперь не требуется включать в прогнозный план, – отметил представитель ведомства.

В настоящее время каких-либо новых решений о приватизации крупнейших компаний правительством не принималось, сообщил «Ведомостям» представитель Минфина. «Ведомости» направили запросы в правительство,и РСПП.

Почему возник разговор 

Дискуссия о возможной приватизации крупнейших компаний, которая впервые за последние несколько лет возобновилась весной и активно велась летом, началась с предложения главы ВТБ Андрея Костина. В апрельской колонке для РБК банкир отмечал, что приватизация может стать источником денег на строительство новой модели российской экономики. По его мнению, передача госсобственности в частные руки на прозрачных и рыночных условиях «неоднократно доказала свою эффективность». При этом «бизнес накопил значительный инвестиционный потенциал» и деньги в стране есть, говорил Костин. 

Позднее глава ВТБ уточнил, что на новом этапе приватизировать можно было бы доли в «Транснефти», РЖД, «Почте России», а также непрофильные компании «Ростелекома», «Ростеха» и «Росатома» и даже коньячные заводы.

В июне на ПМЭФ-2023 ряд чиновников поддержали приватизацию как источник финансирования трансформации экономики. В частности, эта тема стала одной из центральных на макроэкономической сессии форума. На ней председатель Банка России Эльвира Набиуллина говорила, что у нас «есть что приватизировать без ущерба стратегическим интересам – и это не только вопрос доходов в бюджет, но и вопрос развития частной инициативы». Помощник президента Максим Орешкин поддерживал позицию Костина по поводу передачи в частные руки крупных активов, добавляя, что приватизация не должна быть масштабной и важен именно выход из неэффективно используемых государством активов. Глава Минэкономразвития Максим Решетников отмечал, что новая приватизация не станет первоочередным источником пополнения бюджета, но она может стимулировать бизнес на инвестиции в сферы, где государство неэффективно. По мнению Решетникова, приватизация в большей степени важна для «ускорения роста и возможностей для инвестиций» и в меньшей – для фискальных вопросов.

До лета 2023 г. тема приватизации крупных активов обсуждалась в 2019 г., когда этот вопрос курировало Минэкономразвития (Росимущество перевели в ведение Минфина в 2020 г.) и пост министра экономического развития тогда занимал Максим Орешкин. В новый план приватизации на 2020–2022 гг. планировали включить такие крупные компании, как Дом.РФ, «Почта России», «Росгеология», «Зарубежнефть», аэропорт «Шереметьево» и ряд других. В итоговый план приватизации в части крупных активов тогда вошло сокращение доли государства в «Росспиртпроме» (до 75% плюс 1 акция), ВТБ (до 50% плюс 1 обыкновенная именная акция), Кизлярском коньячном заводе (до 50% плюс 1 акция). 

С чем связан отказ от приватизации

В июне, когда обсуждалась эта тема, ситуация с федеральным бюджетом развивалась драматично: доходы падали, расходы росли выше плана, а дефицит увеличивался. За январь – май доходы упали на 19% к аналогичному периоду прошлого года, а дефицит составил 3,4 трлн руб. при плане на год 2,9 трлн руб. При этом летом нефтегазовые доходы стали расти за счет роста цен на нефть и ослабления рубля. Уже в августе бюджет был исполнен с профицитом в 230 млрд руб., а за январь – август дефицит снизился до 2,4 трлн руб. 

Профессор факультета экономических наук ВШЭ Александр Абрамов считает, что отказ от очередной приватизации связан с «некоторым торможением» в российской экономике. По его словам, масштабные приватизационные сделки «разумнее проводить на стадиях экономического подъема, когда инвесторы смотрят на будущее с оптимизмом». Требования времени заключаются в том, что мы идем по пути обеспечения технологического суверенитета, а его в большей степени можно достигнуть при более активном госучастии в экономике, признает директор Центра региональной политики РАНХиГС Владимир Климанов. Поэтому сейчас, наоборот, заговорили о дополнительной национализации, поясняет Климанов. А одновременно проводить пусть и «точечную национализацию и приватизацию» вряд ли возможно, говорит Абрамов.

Между тем Абрамов уверен, что интерес у бизнеса к синергии с крупными госкомпаниями есть – например, у банков в части использования инфраструктуры «Почты России», у нефтяных компаний – в части участия в органах управления «Транснефти», а у крупных производителей – в части возможности влияния на решения РЖД. По его словам, реально оценить объем инвестиционного спроса на акции госкомпаний можно лишь в процессе выборочных опросов самих инвесторов, но, вероятно, он мог бы составить до $10 млрд.

Впрочем, по словам Климанова, нельзя сказать, что власти совсем отказались от данного инструмента, но, видимо, пока подобные инициативы оказались не очень востребованными. Он пояснил, что в краткосрочном смысле приватизация выступает в качестве финансирования бюджета, а в долгосрочном – как повышение результативности работы какого-то сектора.

Что касается ее эффективности, то в контексте получения денег в бюджет в моменте «сам процесс и результат не выдерживает критики», но для последующего развития, уплаты налогов и других производных этот инструмент можно «высоко оценить, поскольку ключевые предприятия функционируют и развиваются», отмечает партнер юркомпании Sudohod Василий Коньков. В целом тезис о полезности приватизации Коньков считает верным, но с оговорками необходимости контроля государства над стратегическими активами, а также запретом так называемых налоговых оптимизаций с использованием офшорных компаний и подобных структур. 

Иного мнения придерживается советник адвокатского бюро БВМП Дмитрий Палин, считая полезность приватизации «очень спорной». С одной стороны, она увеличивает количество субъектов, занимающихся одним и тем же видом деятельности, а следовательно, и конкуренцию, объясняет Палин. С другой стороны, рассуждает юрист, вполне понятное стремление частного субъекта к максимизации прибыли приводит к его отказу продолжать деятельность хотя бы и социально важную, но не дающую значительной прибыли. А это влечет утрату многих жизненно необходимых для государства производств, массовые увольнения и безработицу, о чем свидетельствуют многочисленные факты из 90-х гг., когда производственные предприятия перепрофилировались в торговые центры либо сносились для жилой застройки, говорит Палин. 

Коньков полагает, что в кризис проводить приватизацию «можно и даже нужно», но решение выставить актив на аукцион должно быть обосновано финансовой моделью, планированием, а не только «надеждами на эффективность частной инициативы». Климанов же признает, что сейчас это скорее невыгодно для государства, потому что когда идет такая вынужденная продажа, то цена активов ниже, чем в более благополучные годы. Пример – приватизация 90-х гг., после которой возникли «долгосрочные негативные последствия», отмечает Климанов. С ним согласен Палин, полагая, что кризисные ситуации, особенно межгосударственного масштаба, требуют максимального сосредоточения всех ресурсов и их оперативного использования, а эксперименты по развитию рыночных отношений и повышению конкуренции в таких условиях «абсолютно неуместны».

В подготовке статьи участвовала Анастасия Бойко