Почему российскую экономику ждет дальнейшее торможение

В феврале Росстат опубликовал первую оценку экономического роста в 2019 г. Прирост ВВП достиг 1,3% – уровня, который прогнозировало Минэкономразвития (МЭР) при верстке федерального бюджета на прошлый год. При проектировке бюджета на 2020 г. МЭР заложило рост в 1,7%, однако по итогам года он наверняка притормозит еще сильнее (в сравнении с ростом на 2,5% в 2018 г.). Свидетельство тому – динамика сразу нескольких индикаторов, которые сейчас замедляются точно так же, как и в преддверии рецессий 2009 и 2015 гг., когда ВВП снизился на 7,8% и 2,3% соответственно.

Экспорт – слабое звено

Один из таких индикаторов – погрузка по сети «Российских железных дорог», которая в 2008 г., по данным РЖД, снизилась на 3%, а в 2013 и 2014 гг. – на 2,8% и 0,8%. В прошлом году, после трех лет непрерывного роста, погрузка снизилась на 0,9%, а в январе – и вовсе на 4,9% в годовом выражении. В лидерах по темпам падения оказались грузы, важные для российского экспорта: уголь (снижение на 0,8% в 2019 г. и на 10,8% в январе 2020 г.), зерно (на 20,1% и 21,7% соответственно), а также нефть и нефтепродукты (на 1,9% и 3,9%). Погрузка сокращается из-за торможения поставок за рубеж: так, экспорт дизельного топлива в прошлом году снизился на 2,9% до 40 млн т, угля – на 0,4% до 192,3 млн т (против прироста на 3,7% в 2018 г.), как следует из данных ЦДУ ТЭК, а экспорт пшеницы – сразу на 27,6% до 31,9 млн т, согласно данным Федеральной таможенной службы (ФТС).

Экспорт сырой нефти увеличился на 2,7% против 3,1% в 2018 г., по данным ФТС. Прирост нефтедобычи также замедлился (с 1,7% до 0,9% за аналогичный период, по данным ЦДУ ТЭК), в первую очередь – из-за сделки ОПЕК+. В начале марта Россия из нее вышла, и с формальной точки зрения теперь ничто не мешает нефтяникам наращивать добычу. Однако в реальности преградой для этого может стать тормозящийся глобальный спрос, который, по оценке ОПЕК, вместо прогнозировавшего ранее прироста на 1,1 млн баррелей в сутки вырастет в этом году лишь на 480 000 б/с. Поэтому сегмент добычи вряд ли будет ждать взрывной рост, что, в свою очередь, скажется на первичной переработке нефти, объем которой в 2019 г. сократился на 0,6% до 285,1 млн т (против прироста на 2,5% в 2018 г., по данным ЦДУ ТЭК).

Маяки промышленного спада

Учитывая, что, по данным Росстата, на нефтепереработку приходится 23% добавленной стоимости обрабатывающих отраслей, это неизбежно отразится на динамике промышленности, которая де-факто уже балансирует между стагнацией и спадом. Подтверждение тому – индекс PMI в производственной сфере: в феврале он десятый месяц подряд находился ниже отметки в 50 пунктов, что свидетельствует о сокращении активности. Ниже 50 пунктов PMI Manufacturing пребывал и в канун последней по времени рецессии – с ноября 2013 г. по июнь 2014 г., после чего в России началась острая фаза кризиса, которая усугубилась эффектом секторальных санкций, введенных США и ЕС в июле 2014 г. При этом сейчас так же, как и тогда, серьезно притормозили цены производителей промышленных товаров: прирост на 11,7% по итогам 2018 г. (декабрь к декабрю) сменился снижением на 4,3% по итогам 2019 г. Для сравнения: в декабре 2013 г. их годовой прирост замедлился до 3,5% – против прироста в 5,2% в декабре 2012 г. и 12% в декабре 2011 г.

Среди причин торможения цен – ослабевающий спрос на товары длительного пользования, и в первую очередь – на автомобили: в 2019 г. продажи новых легковых машин снизились на 2,3% до 1,76 млн единиц, следует из данных Ассоциации европейского бизнеса (АЕБ), при том что в 2018 г. они выросли на 12,8%, а в 2017 г. – на 11,9%. В предкризисном 2013 г. продажи также снизились – на 5,5% до 2,78 млн единиц (против прироста в 2012 г. на 11%), после чего последовал их самый настоящий обвал – на 10,3% в 2014 г. и 35,7% в 2015 г., от которого автомобильный рынок не оправился до сих пор. Даже в сравнительно благополучном 2018 г. продажи были почти на 40% ниже, чем в 2012 г. (1,8 млн против 2,94 млн единиц). В ближайшие год-два авторынок вряд ли просядет столь же сильно, но и возобновления устойчивого роста тоже ждать не стоит: в 2020 г., по прогнозу АЕБ, продажи снизятся до 1,72 млн единиц, то есть на 2,1% по сравнению с 2019 г.

Демография росту не подспорье

В пользу торможения экономики говорит и ускорение спада численности рабочей силы (количества занятых и безработных в возрасте от 15 до 72 лет). Оно сейчас носит даже более стремительный характер (снижение на 0,1% в 2018 г. и на 1% в 2019 г.), чем в 2012 и 2013 гг., когда умеренный прирост в 2011 г. на 0,4% сменился сокращением на 0,1% и 0,2% соответственно. Частично компенсировать сокращение рабочей силы можно было бы за счет опережающего роста производительности, как это произошло, например, в угольной отрасли, где за 2000–2018 гг. добыча выросла на 70% (с 258 млн до 439 млн т) при более чем двукратном уменьшении числа шахтеров (с 370 000 до 144 000 человек, согласно данным ЦДУ ТЭК). Или же в сельском хозяйстве, доля которого в общероссийской занятости, по оценке Всемирного банка, за тот же период сократилась с 14,5% до 5,8%, что не помешало увеличить сбор пшеницы в два с лишним раза – с 34,5 млн до 72,1 млн т, как следует из данных Росстата.

Однако и сельское хозяйство, и угольная промышленность относятся к числу отраслей, где доминирует частные собственники, на долю которых приходится 96% и 99% выручки крупнейших 100 компаний этих секторов, как следует из подсчетов Центра стратегических разработок. В ряде же других отраслей, наоборот, доминирует государство, в том числе в добыче нефти и газа (74%), машиностроении (56%) и на транспорте (83%), приватизации которых даже близко нет на повестке дня. А потому российскую экономику вряд ли ждет скачок производительности, который бы позволил повернуть вспять затухающий рост, грозящий в ближайшие два года и вовсе обернуться рецессией. Ожидать ее уж точно не меньше смысла, чем ускорения до 3,1% и 3,2%, заложенного в бюджет на 2021 и 2022 гг.

Мнения экспертов банков, финансовых и инвестиционных компаний, представленные в этой рубрике, могут не совпадать с мнением редакции и не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.