Декарбонизация открывает новые возможности для бизнеса

Устойчивое развитие станет одной из ключевых тем Российской энергетической недели, которая пройдет с 15 по 17 октября 2025 г. В программе мероприятия заявлено обсуждение вопросов адаптации к новой реальности, а также внедрения новых технологий как основного драйвера прогресса в энергетике.

На недавнем климатическом саммите ООН в Нью-Йорке (США) генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал страны разработать новые планы до 2035 г., которые должны предусматривать резкое сокращение выбросов для достижения цели снижения глобальной средней температуры на 1,5 градуса. Стратегии должны охватывать все сферы экономики и способствовать ускорению перехода на чистую энергию.

Стремление российской энергетической отрасли к декарбонизации полностью соответствует глобальной повестке. Климатическая цель России – сократить к 2035 г. на 65–67% выбросы парниковых газов относительно уровня 1990 г. Этот показатель утвердил президент РФ Владимир Путин 6 августа 2025 г. соответствующим указом. Специальный представитель президента по вопросам климата Руслан Эдельгериев, выступая на саммите в Нью-Йорке, подчеркнул приверженность России выполнению обязательств в рамках Парижского соглашения и представил международному сообществу обновленный определяемый на национальном уровне вклад (ОНУВ). Особое внимание было уделено справедливому и недискриминационному доступу к технологиям и российской системе климатического регулирования. Эти вопросы имеют важное значение для подготовки к предстоящей 30-й Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP30), запланированной на ноябрь 2025 г. в Белене (Бразилия).

При этом, как отмечают опрошенные «Ведомостями. Устойчивое развитие» эксперты, основной вызов процесса декарбонизации в России – назревшая необходимость модернизации производств.

Положение обязывает

Для части российских компаний энергоэффективность и декарбонизация уже перестают быть лишь имиджевыми инициативами и начинают рассматриваться как стратегический фактор конкурентоспособности, рассказывает директор Центра устойчивого развития Школы управления «Сколково» Елена Дубовицкая. По ее мнению, высокая энергоемкость российской экономики (в три-четыре раза большая, чем в странах Европы) превращается в прямой барьер для ее роста. Для большинства компаний решающим мотивирующим фактором для увеличения энергоэффективности выступает экономическая необходимость, считает Дубовицкая. По ее подсчетам, в себестоимости продукции энергозатраты составляют от 10% до 40%, и в условиях дорогих заемных средств и роста цен на энергоресурсы именно энергоэффективность становится реальным источником снижения издержек. Дополнительное давление формируют внешние регуляторные требования, в частности трансграничное углеродное регулирование и запросы международных партнеров на экологичность продукции.

«Главная мотивация повышать энергоэффективность и стремиться к декарбонизации производства – требования рынка», – говорит основатель и генеральный директор компании «Карбонлаб» Михаил Юлкин. Углеродный след сегодня имеет большое значение, особенно если речь идет об экспорте, поясняет эксперт. По его словам, если раньше казалось, что это важно только при экспорте на западные рынки, теперь выясняется, что аналогичная ситуация на восточных: в Китае, Индии, ОАЭ. Так, в КНР сейчас появились довольно жесткие регуляторные требования к углеродному следу продукта, приводит пример Юлкин: речь при этом не только об энергетике, но и о других отраслях. Второй мотивирующий фактор, по словам эксперта, – отраслевые требования. Например, у металлургов есть международные ассоциации, участие в которых подразумевает политику снижения выбросов углеводородов. И многие предприятия просто не могут получить нормальную рыночную цену на свою продукцию, если она не соответствует низкоуглеродным стандартам, поясняет Юлкин.

На фоне роста тарифов на энергоресурсы энергоэффективность для российского бизнеса является инструментом для сохранения конкурентоспособности и повышения общей операционной эффективности, считает директор группы операционных рисков и устойчивого развития консалтинговой компании Kept Евгений Тананайко. «Декарбонизация при этом выступает своего рода приятным бонусом. Этот бонус бизнесу необходимо «упаковать» в соответствии с требуемой методологией углеродной отчетности и далее коммуницировать с заинтересованными сторонами», – добавляет эксперт.

Мощным стимулом для повышения энергоэффективности и декарбонизации может стать дальнейшее развитие национальной системы торговли выбросами, считает вице-президент по устойчивому развитию Сбербанка Марина Булова. При этом, по ее мнению, важно, чтобы этот рынок формировался не под внешним давлением, а исходя из внутренних целей модернизации и национальных приоритетов. По словам Буловой, этот подход позволит достичь ключевых стратегических целей, среди которых – стимулирование глубокой модернизации производств, увеличение инвестиций в низкоуглеродные решения и повышение глобальной конкурентоспособности российской экономики. Это также позволит потенциально смягчить влияние зарубежного углеродного регулирования. Кроме того, необходимо развивать систему добровольной сертификации зеленой энергии, которая помогает компаниям снижать углеродный след, отмечает вице-президент Сбербанка.

«Наша платформа, которую «Сбер» запустил в 2023 г., выпускает сертификаты, подтверждающие производство энергии из низкоуглеродных источников, что позволяет бизнесу документально фиксировать экологичность своей деятельности, – приводит пример Булова. – Сегодня в реестре зарегистрированы 42 компании и 206 объектов ВИЭ-генерации. Одна из задач на ближайшее время – прийти к взаимному признанию таких сертификатов в Китае и странах Евразийского экономического союза».

Сложности перехода

Несмотря на очевидные преимущества решений и технологий, способствующих повышению энергоэффективности в плане сокращения выбросов, снижения затрат и повышения конкурентоспособности, многие компании, как российские, так и зарубежные, испытывают трудности в принятии и реализации значимых мер в данном направлении, говорит профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким. К числу факторов, замедляющих внедрение энергоэффективных технологий, он относит финансовые ограничения, неопределенность регулирования, сложности долгосрочного планирования, в частности в контексте геополитических рисков. Кроме того, непоследовательность рыночных сигналов затрудняет для компаний долгосрочные инвестиции в повышение энергоэффективности, добавляет эксперт.

При этом, отмечает Тананайко, очень важна вовлеченность высшего руководства в этом вопросе. Для руководителей, по словам эксперта, ценность решения вопросов энергоэффективности не всегда очевидна. Если от контрагентов нет запросов на наличие у поставщика услуг или товаров их сертификации по соответствующим стандартам, коммерческая ценность политики энергоэффективности крайне мала для компании, поясняет Тананайко.

Перед российскими компаниями, по мнению Буловой, стоит комплекс взаимосвязанных вызовов. Во-первых, это ограниченный доступ к передовым иностранным технологиям и оборудованию для зеленой трансформации, что актуализирует задачи импортозамещения и разработки собственных технологий и инноваций. Во-вторых, это высокая капиталоемкость и длительные сроки окупаемости масштабных проектов с учетом текущей рыночной конъюнктуры. В этих условиях, отмечает она, особенно важно выявлять востребованные, масштабируемые и экономически эффективные разработки, дающие результат в сжатые сроки, в первую очередь инновационные и цифровые решения. При этом, отмечает Булова, важно не забывать, что долгосрочный устойчивый рост требует развития фундаментальной и прикладной науки, а также проведения соответствующих исследований. Третьим серьезным барьером, по словам Буловой, является методологическая и регуляторная незрелость: необходимы разработка и внедрение прозрачных систем мониторинга выбросов и выстраивание взаимосвязи мероприятий, направленных на снижение выбросов с понятным экономическим обоснованием.

Кроме того, дополнительными барьерами, по мнению Дубовицкой, для российских предприятий на пути к сокращению выбросов являются высокие стартовые затраты на модернизацию, дефицит кадров и экспертизы в области энергоменеджмента. В России эти вызовы усугубляются значительным износом оборудования и отставанием в развитии ключевых технологий, включая системы накопления энергии. При этом, отмечает эксперт, по данным глобальных исследований, около 80% компаний признают энергоэффективность критическим фактором устойчивости.

По словам Буловой, глобальный рынок зеленых технологий и решений, включающий направления ресурсо- и энергоэффективности, а также декарбонизацию, будет стремительно расти с $5 трлн в 2024 г. до $12–14 трлн к 2030 г. Причем около половины этого объема ($6–7 трлн) придется на цифровые решения. Например, искусственный интеллект (ИИ) как одна из самых быстрорастущих технологий способен оптимизировать логистику и энергопотребление зданий на 20–40%. «Мы в «Сбере» тоже разрабатываем собственные решения. Так, наши мероприятия в сфере энергоменеджмента, включая внедрение моделей ИИ в мониторинг инженерных систем жизнеобеспечения зданий, за последние три года позволили сэкономить банку около 600 млн руб.», – сообщила Булова.

Зеленые финансы

Даже для западных компаний, в условиях более высоких, чем в России, цен на энергоносители и более низкой стоимости оборудования и кредитования, финансовые ограничения являются серьезным препятствием на пути к энергоэффективности, рассказывает Аким. По его мнению, этому способствуют существенные первоначальные затраты на энергоэффективные технологии и ограниченный доступ к внешнему финансированию, а также неопределенность окупаемости инвестиций.

Российские компании сетуют на нехватку средств на модернизацию в целях повышения энергоэффективности и снижения выбросов, но тем не менее все равно запускают соответствующие проекты, говорит Юлкин. В данном смысле, отмечает он, положительную роль играют регуляторные меры. Например, Банк России недавно внес поправки в банковские нормативы достаточности капитала, которые позволяют кредитным организациям более активно инвестировать в ценные бумаги, помеченные как «устойчивые». По наблюдениям Юлкина, если компания маркирует заем как «зеленые облигации», то в силу нового регулирования банки гораздо охотнее покупают такие ценные бумаги, нежели обыкновенные коммерческие облигации.

По мнению самого Банка России, зеленые облигации, а также другие виды облигаций, направленных на финансирование устойчивого развития, действительно являются перспективным инструментом привлечения инвестиций в модернизацию производства и реализацию экологических проектов, сообщили «Ведомости. Устойчивое развитие» в пресс-службе ЦБ. Основными приобретателями таких бумаг, по данным регулятора, выступают институциональные инвесторы, в частности крупные кредитные организации и институты развития. А стимулирующее регулирование (инструкция Банка России от 26.05.2025 № 220-И) будет способствовать развитию рынка финансирования устойчивого развития, уверены в ЦБ.

Практика последних лет показала немалый интерес инвесторов к инструментам устойчивого развития, в том числе зеленым облигациям, говорит директор по развитию первичного рынка облигаций Московской биржи Дмитрий Таскин. По его данным, совокупный объем облигаций, размещенных в Секторе устойчивого развития Московской биржи, за последние три года превысил 430 млрд руб.

В России рынок зеленых облигаций уже сформирован, считает врио директора Научно-исследовательского финансового института (НИФИ) Минфина России Глеб Покатович. Наиболее крупный и успешный, с его точки зрения, выпуск был осуществлен Москвой в 2021 г. под строительство метро и обновление парка электробусов. Ставки по этим заимствованиям были очень привлекательными, что демонстрирует модель «двойного выигрыша»: инвесторы вкладывались в высококачественный актив и одновременно поддерживали социально значимый экологический проект. А в 2022 г., продолжает эксперт, городом впервые были выпущены зеленые облигации для населения, доступные для покупки на платформе Финуслуги. Успех проекта, по словам врио директора НИФИ, привел к тому, что аналогичные заимствования провел еще ряд городов. Также Покатович напомнил, что в 2024 г. на российском рынке дебютировал новый вид зеленых инструментов – облигаций климатического перехода, средства от размещения которых направляются на финансирование проектов, способствующих постепенному снижению углеродного следа в отраслях с наиболее высокой долей выбросов.

По словам Таскина, для дальнейшего развития рынка устойчивых финансов необходимо смягчение денежно-кредитной политики Банка России, а также меры поддержки со стороны государства. В числе возможных шагов он приводит льготы по НДФЛ по купонам на зеленые облигации, субсидирование затрат на верификацию инструментов и стимулирование спроса со стороны институциональных инвесторов.