Доля теневой экономики в России снова начала расти

Доля теневой экономики в России – около 20% официального ВВП, рассказал руководитель Росстата Александр Суринов в интервью «Российской газете». «Уровень теневой экономики в России всегда был довольно высок – 20% плюс-минус 2–5%, в годы [быстрого] роста ВВП ее доля сокращалась, а теперь снова начала расти», – пояснил он «Ведомостям» (Росстат учитывает скрытую и неформальную, но законную деятельность).

При ВВП в 2009 г. в 39,2 трлн руб. (прогноз Минэкономразвития) доля теневого сектора, получается, составляет 7,8 трлн руб., или около $247 млрд, что сопоставимо с ВВП Португалии, или Венгрии и Словакии, вместе взятых (соответственно $243 млрд, $155 млрд и $95 млрд в 2008 г., по данным Всемирного банка).

С ростом теневой доли экономики столкнулась не только Россия. По оценкам профессора австрийского Университета Кеплера Фридриха Шнайдера, в США ее объем достиг $1 трлн, т. е. вырос с 7% до 8% ВВП, в Германии – 350 млрд евро, самого высокого за пять лет уровня. В 21 стране, входящей в ОЭСР, объем теневой экономики, за восемь лет сократившийся почти на четверть, за 2009 г. увеличился на 0,5% совокупного ВВП до 13,8%. Растет число людей, пытающихся восполнить потерю официального дохода неофициальными заработками, говорится в материалах ОЭСР.

В кризис неформальная экономика служит амортизатором для формальной, смягчая его последствия, выяснил Deutsche Bank, но только если доля неформального ВВП достаточно высока (см. врез). В кризис черные заработки нужны людям не для накоплений, тем самым теневой сектор работает на повышение потребительского спроса и подпитывает легальную экономику, объясняет Шнайдер: в Германии немедленно тратится три четверти заработанного в тени, цитирует его Deutsche Welle. Развитой теневой сектор действительно может смягчить рецессию, если не считать того, что в проигрыше остается государство, добавляет Шнайдер.

В Румынии рост теневой экономики на 1% приводит к сокращению безработицы на 0,13%, выяснил Михай Муташку из Западного университета Тимишоары. Но чем больше ее доля, тем выше уровень коррупции и тем ниже уровень экономического развития: рост «тени» на 1% сокращает темп роста ВВП на душу населения на 1,22%, посчитал Норман Лоайза из МВФ.

Теневая экономика легко адаптируется к кризисным переменам, говорит директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон, а чтобы ее доля снижалась, надо создавать условия для роста нетеневой. Рост вовлеченных в неформальную экономику не прекращался даже в годы бума, указывает он: за восемь лет доля занятых в ней выросла с 14% до 20% от общей численности занятых, т. е. до 14 млн человек. Все эти годы не менялась и доля скрытой зарплаты в ВВП (а он за 2001–2008 гг. вырос в 1,7 раза), оставаясь на уровне 11%.

По оценкам Шнайдера, уровень теневой экономики в 25 развивающихся странах Центральной и Восточной Европы, а также бывшего СССР к началу докризисного 2008 года составлял 40% ВВП, в России – 49,4%. В то, что каждый второй рубль достается экономике трудами теневого сектора, Суринов не верит: «Не встречал таких оценок, что за методика?» При этом Шнайдер в исследовании «Теневая экономика и коррупция в мире» в теневую экономику, как и Росстат, не включает криминальную деятельность.