Давление на Китай игнорирует экономическую ситуацию
За последние несколько недель Вашингтон усилил давление на правительство Китая, требуя укрепления китайской национальной валюты. Все это происходит в момент, когда на отношения Китая и США влияет целый ряд других, не менее важных факторов. И неясно, почему именно сейчас конгресс стал так серьезно относиться именно к этой проблеме. 15 апреля ожидается решение Минфина США о том, считать ли Китай «валютным манипулятором». Но многие не могут понять, может ли весь поднятый шум принести хоть какие-нибудь плоды.
С макроэкономической точки зрения трудно найти более неподходящий момент для всех этих споров. Около четырех недель назад президент США Барак Обама огласил план удвоить объемы экспорта в ближайшие пять лет. Амбициозная цель, но в теории вполне достижимая, если учесть слабость доллара и активный рост внутреннего спроса во многих крупных развивающихся экономиках мира, включая, кстати, Китай. В таком случае зачем же напрягать отношения, ведь это может привести к абсолютно обратному результату?
Есть три фундаментальных вопроса, на которых следует сосредоточиться законодателям США: внутренний спрос в Китае, торговые отношения Китая с остальным миром и валютные курсы.
При всем уважении к китайскому внутреннему спросу есть вполне явные свидетельства, что на данный момент он растет слишком сильно. На протяжении 13 лет у Goldman Sachs был собственный индикатор роста ВВП Китая, так называемый Goldman Sachs China Activity Index. В настоящий момент он растет более чем на 14% в пересчете на год. И самая большая ирония в том, что если бы США и другие страны не возмущались, то китайские власти, возможно, сами бы захотели ослабить инфляционное давление, исходящее от исключительно быстрого роста, что включало бы в себя большую свободу курса юаня.
При взгляде на целый набор индикаторов, в том числе данные от многонациональных компаний, работающих в Китае, все становится ясным. Любая компания, работающая в секторе потребления, будь то Tesco, Walmart или Louis Vuitton, подтвердит наши исследования: внутреннее потребление в стране растет на 15% в год. Для сравнения: в США этот рост составляет 2-3%.
В итоге, если говорить о китайском влиянии на остальной мир с момента прохождения пика кризиса, речь пойдет не о восстанавливающемся экспорте страны, а о растущем импорте. По нашим прогнозам, статистика по торговому балансу, которая выйдет до отчета минфина США, покажет огромные темпы роста импорта как в абсолютном выражении, так и по сравнению с темпами роста экспорта. К примеру, объемы торговли между Китаем и Германией растут настолько быстро, что скоро обгонят объемы торговли между Германией и Францией. В прошлом году профицит торгового баланса в Китае составлял 5,8% ВВП. В 2010 г. он может опустится до почти 3% - это значительно меньше точки «равновесия» в 4%, которую высчитал Peterson Institute for International Economics.
Все это приводит нас к курсам валют. Большую часть своей карьеры я потратил на построение моделей валютных курсов, поэтому я знаком со многими проблемами. В Goldman Sachs у нас есть своя модель, которая включает в себя и курс китайского юаня. В данный момент, как ни странно, наша модель предполагает, что курс юаня очень близок к тому, который сегодня существует. А ведь так было не всегда. Раньше модель предполагала, что юань недооценен на 20%, но это неравенство исчезло за последние пять лет. Однако, учитывая огромные перемены, происходящие сегодня в Китае и во всем мире, мы менее уверены в правильности выводов нашей модели, касающихся курса юаня, чем в тех, которые касаются курсов других валют.
И все это возвращает нас к иронии вопроса. Почему же законодатели США давят на протекционистские кнопки в тот момент, когда очевидно, что все события сложились бы в их пользу, не делай они этого. Тем более что в самом Пекине уже признали очевидность того факта, что поддержание жесткого курса юаня по отношению к доллару потеряло свой смысл в посткризисное время: это отмечал даже глава китайского центробанка.
Перевела Татьяна Сейранян