Страны BRICS идут к валютному союзу или просто "пугают Америку"?

Идея перевести торговлю между странами BRICS на национальные валюты ("Пять R" - Ruble, Rand, Renminbi, Rupia, Real) высказывается уже несколько лет, особенно часто - в Китае и России. В ходе апрельского саммита BRICS на о. Хайнань вопрос обсуждали уже первые лица государств.

Насколько успешным может быть такой вариант взаиморасчтов для развития выгодных Бразилии, России, Индии, Китаю и ЮАР экономических отношений? Изменит ли это глобальную систему международных расчётов, основанную преимущественно на долларе США и евро? Могут ли в результате перехода на расчёты в пяти "R" появиться новые резервные валюты, сопоставимые если не с долларом США и евро, то хотя бы с иеной, фунтом, швейцарским франком? Стоит ли начинать формирование долгосрочных портфелей инструментов денежного рынка в валютах пяти "R" в расчёте на будущий их рост к другим валютам?

Если не останавливаться на имеющих, в основном, пропагандистское значение цифрах вроде доли стран BRICS в мировом населении, территории и ВВП, то перспективы перехода на взаиморасчёты в национальных валютах нужно оценивать по общепринятым критериям пригодности валюты определённой страны для обслуживания торговых и финансовых операций. Ведь главное – это не в чем вы между собой рассчитываетесь, а в чем вы номинируете цены на свои товары, пригодные для продажи на международном рынке. Россия, ЮАР и Бразилия продают, в основном, минеральное и сельскохозяйственное сырье (50-90% объёма экспорта), которое котируется на биржах в долларах США, а в долгосрочных внебиржевых контрактах – иногда в евро. У Индии и Китая в экспорте преобладают дешёвые потребительские товары (хотя есть и растущая доля машин и оборудования, лекарства, а около 12-15% – сырьё). Такой экспорт можно котировать и в других валютах, в том числе и национальных, но тогда получится асимметрия в возможностях для свободного рыночного ценообразования и контроля валютных рисков.

Значит, если снять ряд взаимных валютных ограничений, то "мы" (Россия, Бразилия, ЮАР) сможем "у них" (китайцев и индийцев) покупать товары по ценам в контролируемой только ими валюте, а им, как и всему остальному миру, продавать в свободно конвертируемой валюте третьей страны (США). На практике это обернётся тем, что экспортёры сырья – получатели долларов при назначении цен и планировании использования выручки будут ориентироваться на относительно свободное движение курса доллара к своим национальным валютам (рублю, рэнду, реалу), а получатели юаней или рупий – на политику своих центральных банков. Тогда, чтобы в торговле что-то изменилось, нужно будет обеспечить свободную продажу всех пяти "R" за доллары или евро по настоящим, т.е. свободным от вмешательства национальных финансовых властей рыночным курсам. Пока к этому не готовы ни индийцы (из-за недостатка валютных резервов), ни россияне и южноафриканцы (из-за опасений усиления оттока капитала).

Но главное – центральные банки Индии и особенно Китая сейчас проводят политику "дешёвой национальной валюты" ради сохранения конкурентоспособности своих экспортёров потребительских товаров на глобальных рынках (особенно в США и ЕС). С возможным удорожанием доллара США (как и евро) к валютам стран BRICS экспортёры сырья оказываются в более выгодном положении, чем те, кто получает за свой экспорт юани или рупии. Поэтому при росте сырьевых цен страны – экспортёры ширпотреба, естественно, хотели бы покупать сырьевые товары за ту валюту, которую они сами "печатают" и курсом которой им проще управлять. Особенно это важно для управления валютными рынками Китая и Индии, которые относительно закрыты по сравнению с рынками России или Бразилии. Взамен они готовы вести часть торговли в валюте страны-контрагента (например, получать за поставки потребительских товаров рубли) при переходе на закупки сырьевых товаров на "свободно конвертируемые" друг в друга рубли и юани (или рубли и рупии).

Но такой подход не оставляет особых надежд на формирование взаимовыгодных отношений в системе взаиморасчётов в национальных валютах внутри группы стран. Ведь если, например, цены на сырьё упадут, то сырьевые валюты могут девальвироваться больше, чем валюты стран – экспортёров ширпотреба. Тогда последние не будут заинтересованы получать рубли или хранить их на счетах, а снова будут требовать доллары. Появятся "специальные" счета и "особые" режимы расчётов, как во времена СЭВ или торговли СССР с Индией ("переводные” рубли, рупии и т.п.). Естественно, что центробанки Китая или Индии будут стремиться навязать странам-контрагентам такие правила игры, при которых они минимизируют свои валютные риски обязательствами стран-контрагентов продавать им сырьё по ценам, зафиксированным на длительные промежутки времени в рублях, реалах и т.д. А сами они вряд ли будут готовы "открыть" свои валютные рынки для свободной конвертируемости в эти сырьевые валюты, просто потому, что эти рынки не открыты ещё даже для основных мировых валют – доллара США, евро, иены.

Продолжение темы (активность Китая по продвижению юаня, перспективы доллара США) – в следующей колонке.

Автор - управляющий директор Arbat Capital.