США понемногу освобождают место лидера финансового мира
Три года назад крушение всего одного, хотя и крупного, банка Lehman Brothers ввергло мир в кризис. Сегодняшняя турбулентность пока не выглядит столь масштабной, хотя спровоцирована она фундаментальными причинами. В августе 2011 г. США впервые за последние десятилетия заставили мир усомниться в надежности и предсказуемости американских финансовых стандартов и политических институтов.
Спусковым механизмом нынешнего этапа кризиса явилось понижение агентством Standard & Poor’s кредитного рейтинга США с наивысшего AAA до AA+. Это создало чисто формальные трудности ряду институциональных инвесторов, в декларациях которых записано, что они покупают бумаги с рейтингами AAA от всех трех ведущих агентств. Долговые обязательства США попадали под это условия, теперь – нет. Что было делать инвесторам? Сбрасывать бумаги, не соответствующие инвестиционной декларации? Подгонять декларации под изменившийся рейтинг, что само по себе абсурдно? Речь идет о многих триллионах долларов и о крупнейших инвесторах, включая суверенные фонды и центральные банки.
Снижение рейтинга США – событие более чем серьезное, краеугольное, поворотное. Но и оно - лишь поверхностное отражение более фундаментальных событий, разворачивавшихся этим летом и, возможно, навсегда изменивших отношение мировой экономики к США как к мировому лидеру.
Вполне возможно, здесь дело в не до конца еще осознанном крушении идеала. Того образца тихой гавани, которым являлись США все предыдущие десятилетия. Мир увидел, что и в этой стране, где правила игры казались самыми незыблемыми, самыми разумными, самыми прозрачными, тоже возможны политические игры, в которых стабильность рынка может оказаться заложником каких-то внутренних сиюминутных интересов.
Речь идет о долгих дебатах между республиканцами и демократами по поводу повышения планки госдолга. На кону был дефолт и обрушение, по сути, мировой финансовой системы. Весь мир убедился, что это не смущает американских политиков – они продолжают торговаться, выгадывая себе преимущества под предстоящие выборы.
Наверное, ни у кого не было сомнения, что США все-таки избегут дефолта и компромисс будет найден. Но сам факт, что внутренние силы в США могут использовать риск дефолта как аргумент в споре, зародил у финансистов всего мира нехорошие подозрения. Цена этого вопроса несопоставима с мелочными, в общем-то, интересами сторон в этой дискуссии. Никогда раньше Штаты столь демонстративно такого себе не позволяли.
Уникальность США, сделавшая их мировым лидером, заключалась не только в самой мощной мировой экономике. Много десятилетий назад, после Великой депрессии, еще не являясь крупнейшей экономикой мира, американцы сумели сформировать, прежде всего, сами для себя, прозрачные и понятные правила игры. Они создали надежные институты, самые понятные и прозрачные стандарты экономического учета, самые строгие и прозрачные стандарты финансовых рынков, современные и, казалось, совершенные институты.
И только поэтому США стали мировым экономическим лидером, а доллар – мировой резервной валютой. Инвесторы были уверены, что их деньги защищены от произвола личностей и политических групп еще и потому, что пресловутая двухпартийная система являла собой образец сбалансированности.
Казалась, на финансовом рынке США действует «защита от дурака». Оказалось – не действует. Это был сильнейший удар по американскому финансовому мифу, который выращивали прежние поколения политиков и финансистов.
Что дальше? Сейчас инвесторам де-факто попросту некуда переложиться. И тем острее может быть поставлен вопрос о новом мировом лидере. Который должен сделать то, что сделали США 100 лет назад: создать - для себя, не напоказ - простые и понятные правила игры и защитить свои рынки от случайных групповых влияний и произвола. Ну и иметь сильную экономику, способную на такое лидерство. Тогда к нему потянутся мировые инвесторы, разочарованные политическими играми в США и американским пренебрежением к собственным же фундаментальным ценностям
На роль экономического лидера могла бы претендовать объединенная Европа. Однако в последнее время единая европейская валюта, задуманная как фактор усиления экономики Европы, все чаще демонстрирует свою слабость. Слишком разные страны объединились. И дело, как оказалось, совершенно не в том, что желание культурного и политического единства, приведшее на втором круге к присоединению стран с совсем уже слабой экономикой, превалирует над собственно экономическими мотивами. А в том, что даже с некоторыми из стран-основателей воздух долговой свободы сыграл злую шутку. А несовершенство политико-экономического устройства позволило странам с гигантскими бюджетными проблемами, «прикрываясь» доверием инвесторов к единой Европе, заливать эти проблемы дешевыми заимствованиями. Такая разница потенциалов не может не выражаться в большом количестве противоречий внутри еврозоны. Единство столь разного оказалось фактором финансовой неопределенности, а, значит, ограниченного доверия инвесторов.
Безусловно, экономический, культурный и интеллектуальный потенциал Европы по-прежнему велик. Но ее перспективы на лидерство связаны с устранением политических противоречий между членами союза и созданием непротиворечивых и устойчивых механизмов бюджетно-финансовой политики.
Экономика Китая уже вторая в мире, а по материальному производству – первая. У него есть все, кроме одного – прозрачности и открытости. Если Китай захочет стабильных и понятных правил, то у него есть все шансы стать мировым финансовым и экономическим лидером, а юань сделать мировой резервной валютой.
Еще несколько подобных промашек во внутренней политике США, и вакансия лидера мировых финансов окажется открытой. Или же американцам придется восстанавливать репутацию инвестиционного заповедника, где никаким внутренним или внешним обстоятельствам не позволено пугать инвестора.
Эта ситуация, конечно, создает возможности и для России; надеюсь, мы захотим ими воспользоваться. У нас может быть "свой особый путь", но он должен быть и принят миром, и вызвать его доверие.
Автор - зампред совета директоров «Нордеа банк».