Политики пытаются списать на банки собственные ошибки

Автор - управляющий директор Альфа-банка.

На последнем саммите лидеров европейских стран было принято решение увеличить Европейский фонд финансовой стабильности (EFSF) до более чем 1 трлн евро. Эти деньги правительства должны где-то найти. Забрать их напрямую у налогоплательщиков они не смогут, получается, что деньги должны прийти от частных инвесторов. Но последние будут еще долгое время напуганы всем, что касается и понятия «высшая категория кредитного рейтинга», на котором они обожглись в 2008 г., и понятием «надежность европейских правительств», которая оказалась в равной мере ненадежной.

Значит, нужны те, кто поддается административному давлению. А среди таковых первыми оказываются банки. Недавно министр финансов Франции продемонстрировал, как это будет происходить: собрал руководителей национальных банков и приказал немедленно найти деньги для рекапитализации. Для правительства, может, это и правильное решение, а для акционеров банков это означает, что их «размывают», т. е. отнимают надежду восполнить убытки от «добровольного» прощения долгов Греции и потерь на долгах правительств стран – членов еврозоны. Интересно, кто будут эти новые акционеры, которые купят акции банков в ситуации полной неопределенности в этом секторе? Скорее всего, правительства должны будут помочь. Но отважатся ли политики помогать тем, кого вот уже три года обвиняют в разрушении системы и кто в глазах избирателей являются «кровопийцами на теле народа»? Не является ли недальновидным постоянное поношение политиками банков и банкиров с точки зрения спасения Европы?

Мудрые говорят, что один из наиболее надежных способов поссориться с лучшими друзьями или родными - дать им деньги в долг. Оказывается, что возвращать деньги не любят, а если настаиваешь, то и вообще становишься врагом должника. Затем должники перестают отвечать на звонки кредитора или, как попытался сделать греческий премьер Георгиос Папандреу, выносят требования кредиторов на «справедливый суд народа», который эти долги платить не хочет. Таким образом, личный опыт и греческий эксперимент с референдумом (правда, так и не состоявшимся) перекликаются, продолжая традицию отношения к банковской индустрии, которая прослеживается со времен средневековья.

Помните повествование о жизни Филиппа IV Красивого, короля Франции в начале XIV в.? Сначала все растратил, потом по очереди уничтожил или изгнал всех, кто финансировал его потребности: евреев, ломбардийцев и тамплиеров, чтобы долги не нужно было возвращать. Так же поступили испанские короли в XVI в. с немецкими и генуэзскими банкирами. Так же поступали десятки других князей и царьков с банкирами всех национальных и религиозных типов.

Принцип правителей во все времена был прост: никто не теряет народной популярности, уничтожая банкиров. Но история дает и другой урок: после низведения финансистов страны надолго впадают в тяжелейшие времена экономического застоя. К сожалению, последние три года у нас на глазах разворачивается аналог этих, казалось бы, ушедших в историю ситуаций.

Сегодня в США и Европе толпы доведенных до отчаяния людей собираются на митинги и выступают против всего и всех. Все задаются вопросом «кто виноват». Первыми среди виноватых оказываются банки. Вековая ирония: правители и правительства ублажают себя или народ занятыми у финансистов деньгами, а потом, когда настает время отдавать долги, обвиняют их в предательстве собственного народа. Сегодня не убивают или изгоняют, как когда-то, а отнимают у акционеров банков их акции путем национализации или размывания.

В Америке этот процесс сопровождается обвинениями, что банки – спекулянты, а в Европе… даже не обвиняют их ни в чем, так как теряют-то из-за провалов самих государств.

Если страдающим людям хоть какое-то объяснение лучше никакого, то вот политикам, реально заботящимся о своих государствах, к этому объяснению нужно бы подходить очень осторожно, и особенно европейцам, которые, к несчастью, не смогут рефинансироваться без банков и не смогут поддержать экономику без них.

Немного об истории проблемы. Начнем с США. То, что банки злоупотребляли, сомнения нет. А вот то, что они при этом предали доверие народа – неправда. Именно в том, что они раздавали деньги массам бедных американцев, многие критики и видят причину кризиса. То есть народ в лице менее состоятельной части среднего класса оказался получателем банковских кредитов, а потом перестал их возвращать, что вызвало кризис. И акционеры этих банков в большинстве своем были не абстрактные богачи, а пенсионные и паевые фонды, которые агрегировали деньги «народа». В лице их представителей в советах директоров «народ» одобрял агрессивные планы менеджмента банков, выгоняя тех менеджеров, кто не бежал в пропасть так же быстро, как другие. Правда, тогда то, что стало пропастью, казалось светлым будущим.

Но это лишь поверхностное объяснение. Есть и более глубокие исторические корни кризиса. Кризис 2008 г. – это провал попытки некоторых западных государств решить проблемы обеднения населения с помощью рынков капитала как одного из основных инструментов социальной политики. Может быть, никто эту стратегию борьбы с падением стандартов жизни не озвучивал, но именно дыхание социальных приоритетов чувствовала все банковская элита. США, Великобритания и другие государства не находили способов сохранить уровень благосостояния населения. Люди работали больше за те же деньги или залезали в долги, чтобы хотя бы защитить привычный уровень жизни. И вдруг рынок нашел решение проблемы «где на всех найти деньги». Нашлись они у банков и фондов. Но инвесторы не могли напрямую помочь населению финансировать дома и машины, так как инвестировали только в ликвидные финансовые инструменты. Как раз к тому времени развившийся механизм секьюритизации и помог превратить небольшие разнородные кредиты населению в ликвидные финансовые инструменты. Так многотриллионный рынок секьюритизации стал инструментом государства в поддержании уровня жизни населения.

В США государство не остановилось на стимулировании рынка частных инвестиций. Контролируемые и гарантируемые им структуры стали крупнейшими инвесторами во все продукты, повышающие благосостояние народа. Их действия были куда более безответственны, чем действия банков. В отчете Национальной комиссии по расследованию причин финансового и экономического кризиса в США, выпущенном в 2011 г., указывается, что в конце 2007 г. их суммарный левередж (отношение заемных средств к собственным) составил 75 к 1. Это почти в два раза больше, чем у большинства американских инвестиционных банков, включая Lehman Brothers. Кстати, большинство в советах директоров этих госкомпаний составляли именитые бывшие госслужащие, а защищали их в конгрессе от попыток реформ те самые Крис Додд и Барни Франк, чьими именами назван закон 2010 г. о реформировании финансового сектора, а также другие известные критики банков. То есть финансовый пузырь во всех направлениях и на всех уровнях власти раздувало государство в интересах широких слоев населения. Именно оно подогревало жадность спекулянтов, которых винить нужно в первую очередь, что мозгов не хватило противостоять соблазну, которому к тому моменту уже полностью предались политики и «народ».

Рассматривая роль правительства в крахе Lehman, не упоминают, что последние три месяца борьбы за выживание банка совпали с кризисом квазигосударственных ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac. Покупателей на Lehman не нашлось не только из-за ошибок руководства банка, а в значительной мере и потому, что мало кто был готов расширяться, когда на грани краха стояли такие мощные государственные организации.

Банковский кризис Европы имеет несколько другую природу, но тоже напрямую связанную с правительствами. Далеко не во всех европейских странах политики пошли по такому же пути, как в США, т. е. по англосаксонской модели. Они предпочли финансировать нужды народа напрямую, через бюджет, по европейской модели. Этому способствовали европейские нормы банковского регулирования, в основу которых были положены рекомендации Базельского комитета. Из одной из них следовало, что высокорейтингованные активы поглощают меньше капитала. Эта идея напрямую стимулировала банки покупать в том числе секьюритизированные инструменты и облигации периферийных стран. То есть большинство европейских банков теряет сейчас капитал не потому, что они «спекулировали», а потому, что были консервативными и следовали требованиям регуляторов. Но кого из политиков эти «детали» волнуют?

Три года подряд они отводят от себя народный гнев. Как и в средневековье, они это делают, натравливая «народ» на «ростовщиков» и «внешних врагов» типа Китая. Только вот без вливания нового капитала банки Европы уже в следующие два года, по некоторым подсчетам, сократят кредитование на 1-3 трлн евро. Заметим, что 1,5 трлн евро – это примерно 10% от европейского ВВП. Таким образом, последствия эффекта потенциального сжимания денежной массы могут оказаться аналогичны ситуации в США в 1929-1933 гг. Милтон Фридман считал этим последствием преобразование финансового кризиса в Великую депрессию. Но кроме прямой экономической угрозы есть косвенная: правительства не смогут требовать у банков инвестирования в бумаги EFSF, без чего угроза экономических потрясений становится более устрашающей.

Ни один политик пока не встал в полный рост и не заявил, что банки теряют капитал из-за просчетов европейских правительств. И что сохранение финансирующего звена экономики – приоритет общеевропейской экономической безопасности. Ведь европейским банкам сложно будет найти новых акционеров, а политикам все равно придется им помочь, чтобы экономика не встала. Но отравленное на протяжении двух лет общественное мнение вряд ли этот почин поддержит, и тогда нас может ожидать повторение второго урока старины.