Эксперимент ЕЦБ с 3-летними кредитами может быть лекарством от симптомов, но не от болезни

Европейский центробанк провел в 29 февраля второй аукцион трехлетних кредитов, предложив банкам чрезвычайно дешевые деньги – по ставке 1% годовых на три года. ЕЦБ преследовал две цели. Во-первых, повысить ликвидность и устойчивость банковской системы, в основном, в проблемных странах еврозоны. Во-вторых, поддержать слабые экономики Европы, так как очевидно, что многие банки, получив дешевые деньги, примутся скупать облигации правительств, которые нуждаются в средствах и предлагают более высокую доходность.

Надо сказать, инструмент довольно техничный. Вместо прямых вливаний и кредитов применяется «почти рыночный» механизм: банки сами решают, принимать ли на себя риски суверенных облигаций ради их более высокой доходности.

Судя по объему выданных кредитов, многим банкирам инструмент пришелся по вкусу. Если на первом аукционе, в декабре, 523 банка взяли у ЕЦБ 489 млрд евро дешевых денег, то на втором уже 800 банков заняли 529 млрд евро.

Казалось бы, хороший бизнес – занимай подешевле, размещай подороже. Тем более, когда дают. Однако ряд крупнейших европейских банков – немецкий Deutsche Bank, нидерландский ING Bank, скандинавские Svenska Handelsbanken и Nordea – от участия в аукционе отказались. Обращение к ЕЦБ за дешевыми деньгами, при всех своих очевидных выгодах, может быть воспринято рынком как знак того, что банк испытывает проблемы с ликвидностью. Эти банки, имеющие доступ к рыночному фондированию, предпочли не создавать ненужных репутационных рисков.

Многие участники аукциона благодаря ЕЦБ поправили свои дела или даже нарастили денежную подушку. Поведение этих банков понятно и оправданно: если есть возможность хорошо, недорого и «в длинную» рефинансироваться, ею надо пользоваться. Но много было и таких, кто взял деньги у ЕЦБ для спекулятивных операций с более доходными суверенными бондами.

Оценивать такую бизнес-стратегию можно двояко. Конечно, это довольно доходная и, прямо скажем, непыльная операция – послужить транзитным звеном для перекачки денег в слабые экономики и подзаработать на разнице в процентах. Но как всякая более доходная операция, она таит и более высокие риски. Ведь даже такая, рыночная, накачка деньгами не снимает фундаментальных проблем, которые есть, скажем, в Греции или Италии. А, значит, риски суверенного долга сохраняются, что находит отражение в более высокой доходности гособлигаций.

Не надо забывать и о том, что эти деньги придется отдавать – хоть и через несколько лет, но «много и сразу» (сейчас сложно предугадать, будет ли ЕЦБ через три года рефинансировать эти кредиты).

Консервативные банки с хорошим фондированием таких рискованных стратегий сторонятся. Желание одних банков подзаработать и отказ других участвовать в этом процессе свидетельствует не только о различиях в их бизнес-стратегиях, но и о более глубокой проблеме.

С одной стороны, поддержка нуждающихся банков и слабых экономик длинными дешевыми деньгами снимает остроту кризиса. Это лекарство, которое надо принимать в острой фазе болезни. Но лекарство токсичное. Надо взвешивать вред от его использования и риски его неиспользования. Без финансовой поддержки слабые экономики могут обвалиться и потянуть вниз всю Европу. Но, получив ее, они избавляются от острой необходимости перестраиваться. Возникает риск, что ЕЦБ будет таким образом финансировать неэффективность периферийных экономик.

Не зря из ЕЦБ исходят сигналы, что второй аукцион – последний. А в среде аналитиков, наоборот, существует уверенность, что последуют и новые аукционы – уж больно хорош инструмент для стабилизации как проблемных банков, так и проблемных долговых рынков. Будут новые обострения – будут новые соблазны залить их деньгами.

Руководители ЕЦБ также выражали надежду, что банки направят дешевые деньги в реальный сектор, поспособствовав структурным изменениям. Но банкам нет никакого дела до таких пожеланий. Есть более простые и доходные способы обернуть привлеченные средства.

Тактически ситуацию разрешили очень грамотно. Однако если этот прием войдет в моду, то лечение болезни, по сути, подменится смягчением ее симптомов. ЕЦБ способен влиять лишь на финансовые проявления кризиса, тогда как политические структуры объединенной Европы должны воздействовать на его политическую и экономическую природу. Просто ЕЦБ оказывается более быстрым и действенным. Если его действия ослабят остроту проблем настолько, что политики совсем замотают их реальное разрешение, тогда жди беды.

Автор - зампред совета директоров «Нордеа банк».