Действительно ли наша экономика зависит от роста цен на нефть?
Когда речь заходит о российской экономике, очень часто приходится сталкиваться с мнением, что ситуация в ней полностью зависит от цены на нефть. Дорогая нефть способствует росту экономики, а падение оборачивается замедлением роста. В качестве примера часто приводится кризис 2008-2009 гг., когда цены на нефть за короткое время рухнули со $140 до $40 за баррель, а ВВП просел на 7,9%.
В какой мере это мнение верно, каковы другие существенные факторы роста экономики, и что на самом деле по-настоящему серьезно зависит у нас от нефти? Ответы на эти вопросы можно получить при помощи численного моделирования экономики, используя статистические данные прошлых лет для построения прогнозов, основанных на различных сценариях динамики цен на нефть и других ключевых показателей.
Воздействие внешних факторов на экономику удобно описать с помощью так называемых функции импульсной отдачи (которые экономисты любезно позаимствовали у физиков), описывающих динамическую реакцию макроэкономических индикаторов на ключевые шоки. Поскольку Россия является частью мировой финансовой системы и активным участником международной торговли, имеет смысл сконцентрироваться на: 1) шоке от роста реальных цен на нефть Urals на 1%; 2) шоке от роста мирового ВВП на 1%; 3) шоке от притока капитала в размере $10 млрд (в ценах 2011 г.). Для удобства интерпретации результатов будем моделировать шоки, длительность воздействия которых составляет один год.
Полученные результаты однозначны: шоки от роста мировой экономики в целом существенно больше влияют на российскую экономику, чем шоки от динамики цен на нефть и оттока капитала. В среднем, шок от годичного роста реальной цены на нефть на 1% добавляет к темпам роста реального ВВП 0,05 п. п. в первый год, 0,03 п. п. – во второй и 0,01 п. п. – в третий.
А годичный положительный шок от роста мировой экономики на 1% воздействует на российскую экономику значительно более серьезно – в результате российский ВВП растет на 1,2 п. п. Однако влияние роста мировой экономики на российскую сходит на нет немедленно после шока: во второй год эффект равен лишь 0,01 п. п.
Вывод: чтобы так же повлиять на темпы экономического роста, как влияет шок от роста мировой экономики на 1%, реальная цена нефти должна скакнуть примерно на 25%.
Столь незначительное влияние нефтяных цен на экономический рост неудивительно, если принять во внимание, что, начиная с 2005 г., темпы роста добычи нефти в России не превосходят 1-2%. Таким образом, даже значительные колебания цен не способствуют увеличению физических объемов добычи нефти и, стало быть, росту реального ВВП. Определенный эффект от нефтяных денег достигается за счет роста госрасходов (в том числе социальных расходов, которые поддерживают совокупный спрос), но, в целом, это эффект «второго порядка малости». С учетом того, что колебаний среднегодовой реальной цены на нефть на 25% не было даже в кризис 2008-09 гг., необходимо признать, что вклад динамики нефтяных цен в темпы роста ВВП в последние пять - семь лет не превосходил 1 п. п.
Цены на нефть оказывают умеренное влияние и на темпы роста промышленного производства: положительный шок от роста цены на 1% в первый год ускоряет рост промпроизводства на 0,02 п. п., но во второй год оно падает на 0,03 п. п. Поскольку отрицательная реакция на ценовой шок во второй год сильнее, чем положительная в первый, эффект от перманентного (а не годичного) ценового шока от роста цен на нефть является отрицательным. Так, перманентное повышение реальной цены нефти на 1% ведет к замедлению долгосрочного роста промышленного производства примерно на 0,01 п. п., из чего следует, что российская экономика действительно страдает «голландской болезнью».
Реакция промпроизводства на шок от 1%-ного роста мировой экономики также носит разнонаправленный характер: минус 0,38 п. п. в первый год и плюс 1,26 п. п. во второй. Иными словами, поначалу ускорение роста мировой экономики оказывает давление на промпроизводство в России, поскольку нарастает конкуренция со стороны импорта. Однако затем промышленность преодолевает нисходящую тенденцию за счет повышения своей конкурентоспособности и роста совокупного спроса.
Нефтяные цены значительно влияют на курс рубля и дефицит бюджета. Расчеты показывают, что шок от изменения реальной цены нефти на 1% приводит к реальному укреплению рубля на 0,13%, а также позволяет сократить бюджетный дефицит на 50,8 млрд руб. (в ценах 2011 г.). Отток капитала в размере $10 млрд вызывает ослабление рубля на 0,22% в реальном выражении – и именно массированный отток капитала, продолжающийся с осени 2011 г. объясняет относительную слабость рубля при довольно высоких ценах на нефть.
Справедливости ради не могу не сделать методологический комментарий: вообще говоря, цены на нефть, рост мировой экономики и потоки капитала (об их влиянии на российскую экономику я расскажу в следующей колонке) не являются независимыми друг от друга величинами и во многом их динамика подчинена одним и тем же ненаблюдаемым факторам, что может вносить искажения в приведенные выше оценки. Тем не менее эти оценки представляются достаточно разумными и говорят о том, что расхожее утверждение о том, что дорогая нефть - это «наше все», мягко говоря, не совсем соответствует действительности. Россия – часть глобальной экономики, и именно ее рост в значительной мере определяет ситуацию у нас.
По всей видимости, в ближайшие несколько лет темпы роста мировой экономики будут весьма умеренными, в значительной степени за счет жестких мер бюджетной экономии в Европе. Хотя разговоры о быстро растущем дефиците бюджета в США несколько поутихли в последнее время, в среднесрочной перспективе Соединенным Штатам тоже предстоит длительный период затягивания поясов, что также не будет способствовать росту мировой экономики.
Автор - главный экономист ИК «Уралсиб кэпитал\".