Рост занятости в госсекторе бьет по частному бизнесу и производительности труда

Автор – главный экономист Альфа-банка

Склонность российского государства делать социальную тематику приоритетной неудивительна. В России 40 млн пенсионеров, почти 30% населения, и такая структура делает ее похожей скорее на развитые страны, нежели на развивающиеся рынки, к которым ее относят финансисты. Более того, пенсионеры – это именно то поколение, которое в значительной степени пострадало от трансформаций 1990-х гг. и нуждается в финансовой компенсации. Поэтому важность повышения уровня жизни пенсионеров не вызывает сомнений: с 2007 по 2010 г. правительство индексировало пенсии в среднем на 30% в год, в результате чего соотношение средней пенсии к средней зарплате выросло с 23% в 2007 г. до 34% в 2012 г.

Но в кризисные годы социальная роль государства стала заметна и на рынке труда. В то время как частный сектор сжимался из-за сокращения мирового спроса и кредитного кризиса, государство создавало рабочие места. С начала 2008 г. оно увеличило занятость на 1,1 млн человек, в то время как в других секторах она сократилась на 0,3 млн. В итоге доля государственных секторов в занятости сейчас составляет 25% от общего числа занятого населения, хотя еще несколько лет назад была на уровне 23%.

В принципе, многие развитые страны также активно поддерживают экономику через создание рабочих мест. Но есть одна принципиальная разница. Если там это происходит в условиях высокой безработицы и действия государства оказывают поддержку экономическому росту, повышая конечный спрос, то в России уровень безработицы в 2012 г. упал до исторического минимума 5,1%. Среди стран с сопоставимым уровнем безработицы Россия поддерживает избыточное присутствие на рынке труда: в Германии при 5%-ной безработице доля госсектора в занятости не превышает 15%. При этом среди стран с сопоставимым госсектором у России минимальный уровень безработицы: к примеру, у Франции роль государства в создании рабочих мест аналогична России, однако там это оправдано необходимостью бороться с безработицей, которая превышает 10%. Это означает, что в России увеличение занятости в госсекторах и повышение уровня зарплат в них оказывает давление на частный сектор и приводит к росту его издержек. И эффект этот может быть достаточно ощутимым. В 2012 г. зарплаты в государственных секторах выросли в среднем на 23%, а в других отраслях – на 14%. В условиях минимальной безработицы причинно-следственная связь очевидна: частный сектор вынужден конкурировать не только с иностранными производителями за рынок сбыта, но и с государством за трудовые ресурсы.

Еще более наглядной эта ситуация выглядит, если посмотреть на динамику производительности труда. В целом в экономике ее рост после 2009 г. возобновился, хотя и остается более низким, чем до 2007 г. Многие секторы, например торговля или финансовые услуги, по-прежнему являются лидерами по темпам ее роста. Но повышение их эффективности нейтрализуется снижением производительности государственных секторов. Если до 2007 г. в госсекторах производительность не росла, но и не снижалась, то с 2008 по 2012 г. она сократилась примерно на 5%. Частный сектор, наращивая свою производительность, лишь субсидирует занятость в государственных секторах. При этом видно, что рост занятости и зарплат в госсекторе оказывает негативное влияние на динамику производительности в промышленности – секторе, который является вторым после государства потребителем трудовых ресурсов в стране. После некоторого посткризисного восстановления производительность труда в промышленности практически не выросла в 2012 г., что и приводит к стагнации объемов промышленного производства, которая наблюдалась в первые месяцы этого года.

Таким образом, задача повышения производительности труда в условиях минимального уровня безработицы отчасти может быть решена через снижение активного присутствия государства на рынке труда. Но у этого решения есть очевидные социальные издержки. В России в госсекторе работает порядка 18 млн человек, что говорит об ограниченной возможности государства модифицировать приоритеты своей экономической политики.