Олег Сысуев: «Альтернативы юаню не видим»

Банковская система вслед за российской экономикой переживает трансформацию в ускоренном режиме – дедолларизация заставляет искать альтернативы в юане, дирхаме и рупии. А уход западных инвесторов уменьшает аппетиты инвестиционных отделений банков, смещая их фокус вглубь страны в поисках более скромных, чем раньше, IPO. Председатель совета директоров Альфа-банка Олег Сысуев рассказал «Ведомостям», как крупнейший российский частный банк встраивается в ритм трансформации: в частности, почему крупные банки не будут вскармливать банки поменьше и вряд ли будут активно развивать продукты в дружественных валютах.

– Было бы глупо не смотреть в эту сторону, потому что туда направлен взгляд наших клиентов. Естественно, мы отвечаем на их потребности и рассматриваем все варианты построения инфраструктуры в Китае, но окончательных решений мы еще не приняли. Проявляем интерес к опыту ВТБ. Думаю, что покажем что-то ощутимое через три месяца.

– От Баха до Оффенбаха (практически все варианты. – «Ведомости»). Сложно сказать, что это будет, потому что рассматриваем разные опции – от филиала до представительства. Это все очень непохожие на друг друга проекты разной стоимости и длительности. Сейчас мы находимся на этапе выбора пути.

– У нас нет крайних точек зрения: мы не считаем, что Китай – это наш безоговорочный друг, и мы не считаем, что Китай нас не желает. Это своеобразный рынок со своеобразным регулятором и конкуренцией. Там другая ментальность. Поэтому мы размышляем над разными вариантами, чтобы самим почувствовать, что ближе нам и что будет максимально соответствовать интересам клиентов.

– Думаю, да. Со стороны кажется, что нужно просто нанять китайцев на работу. На рынке масса специалистов со знанием русского языка, которые могут быть проводниками. В этом смысле хитрости нет. Все упирается в разницу стоимости решения, которая для нас существенна.

– О значительных для нас. Абсолютных сказать не могу.

– С точки зрения развития материальной инфраструктуры других планов у нас пока нет. Мы сфокусированы на том, чтобы выстраивать продукты, которые помогут нашим экспортерам и импортерам работать с юрисдикциями, в которых они ведут бизнес. Рупии и юани – все-таки это валюты для торгов, а не для традиционных банковских продуктов, таких как кредитование. Поэтому мы стараемся построить удобный и эффективный внешнеторговый сервис расчетов дружественными валютами.

– Мы считаем, что реальность другая, и альтернативы юаню не видим.

– Нет. Банки идут за спросом, а мы его от дружественных инвесторов не ощущаем. Они еще смотрят на ситуацию в России и ждут, куда это все вырулит. Им нужно видеть правила на долгий срок, по которым они будут заниматься инвестициями в России.

– Думаю, что нет. Надо иметь в виду, что российский фондовый рынок неликвидный, очень маленький. Он, как подросток, может себя повести по-разному. Поэтому оценивать и прогнозировать его сейчас бессмысленно.

– Я думаю, 10 заметных по объему привлеченных средств размещений точно будет. Не менее 10 млрд руб. по каждому кейсу. Превалирования технологических компаний, на мой взгляд, не будет. Нас ждут секторы, связанные с инфраструктурой, розничной торговлей и логистикой. Сильно рассчитываем на то, что сбудутся желания Центробанка и Минфина и начнется большая приватизация (в мае заместитель министра финансов Алексей Моисеев заявил, что в России должна состояться «большая приватизация». – «Ведомости»). Доля социальных обязательств государства очень высока. В такой ситуации очень правильно посмотреть на то, как увеличить долю компаний, которые смогут обходиться без помощи государства.

– Часть софта мы уже перевели на отечественных производителей. Мы смотрим в первую очередь на Китай, но зачастую там не находится всех решений. Приходится смотреть на внутренний рынок, который демонстрирует неожиданные предложения, которые, казалось, невозможно было найти.

– Скорее, идем на дружественный рынок. Это привычка. Вера в то, что все нужное ПО можно найти в России по состоянию на данный момент, пока отсутствует. Тем не менее уже сегодня более 20% используемого нами иностранного ПО заменено на отечественные аналоги и менее 5% – на решения из Китая и иных дружественных стран. Практически все решения по кибербезопасности перевели на отечественные продукты. Плюс ПО по роботизации бизнес-процессов тоже в итоге выбрали отечественное.

– Да, куда нам деваться.

– Я на ПМЭФе после игры в баскетбол вылетел в Москву на российском самолете Superjet 100, который, правда, процентов на 70 импортный. Авионика и двигатели у него зарубежные, но вроде как считается, что это самолет «Сухого». Так что используем до дыр то, что было куплено. Как сказал один из губернаторов: встал утром, почистил зубы американской пастой и немецкой щеткой, заварил кофе в швейцарской кофемашине, надел итальянский костюм и сел в немецкий автомобиль. Пока так.

– Прогрессивные члены исполнительной власти давно говорили, что нам надо менять парадигму развития нашей экономики. Уходить от углеводородной зависимости и делать что-то самим. Не было бы счастья, да несчастье помогло – нынешняя ситуация подталкивает это делать. Хорошо бы, чтобы это была продукция не только оборонного комплекса, но и то, что мы надеваем, на чем ездим и т. д. До этого опыт был, скорее, неудачный, но надеюсь, что форс-мажорная ситуация заставит по-другому смотреть на эти вещи.

– У нас большой сегмент среднего бизнеса. И я почти уверен в том, что именно производственный сектор среднего бизнеса больше всех занимается импортозамещением. Мы также кредитуем компании добывающего комплекса, который «наше всё». Но малое и среднее предпринимательство (МСП) сейчас в самой активной фазе. Мы номер один среди частных банков, кто кредитует МСП («Лучшая банковская программа для МСП» по версии Торгово-промышленной палаты. – «Ведомости»). Еще пять лет назад мы не умели этого делать, но сейчас научились.

– Одной из самых востребованных программ льготного кредитования у наших клиентов является программа по финансированию импортных контрактов на приобретение приоритетной продукции. Банк заключил в сегменте МСП с мая 2022 г. договоров на сумму более 40 млрд руб. Всего по данной программе мы выдали порядка 128 млрд руб. Также клиенты банка заключают сделки по предоставлению льготных кредитов на реализацию и внедрение отечественного ПО и по «Промышленной ипотеке», которая направлена на увеличение производственных мощностей.

– Хотелось бы верить, что это секторы с более высоким уровнем интеллектуальной добавленной стоимости. К сожалению, мы сталкиваемся с трудностями и стремительным развитием этих секторов за рубежами нашей родины. Мы не вовлечены в международные процессы обмена интеллектуальной собственностью. В некотором смысле мы теряем именно эту важную категорию людей. Но без них ни на экономическое, ни на общественное процветание мы не можем рассчитывать.

– Мы научились принимать риски и масштабировать процесс, чтобы добиться приемлемого cost of risk (показатель, который характеризует степень риска банка при кредитовании и определяет расходы по созданию резервов. – «Ведомости»).

– К сожалению, она небольшая, но не скажу, что маргинальная. И безусловно, это требует серьезного внимания: множество вещей, влияющих на МСП, не экономического характера. Президент много раз говорил, что этот сегмент требует защиты в большей степени, а не контроля. Защиты от силовых действий, от необъективных контролирующих действий. Это самое главное.

– В целом, нам кажется, сейчас не совсем подходящие условия для слияния банков. Потому что ценник с другой стороны выставляется не совсем адекватный. Опыт наш показывает, что бизнес региональных банков непрозрачный. Поэтому мы смотрим только на известные имена, которые давно на рынке. Например, на ту же «Точку».

– Нет. Мы приглядывались к Citibank. Оказалось, что там настолько другая IT-платформа, что ее невозможно соединить с нашей. Слишком много проблем.

– Мы не понимаем конечную цель, если это не благотворительность. Но ею мы занимаемся в других сферах. Если цель – вскормить нечто, чтобы потом это стало неотъемлемой частью нашей системы, то надо понимать ценность этих новых банков. Лучше тратить ресурс на собственные разработки и дивизионы, чем куда-то еще.

– Я его поддерживаю. Конкуренция – это хорошо. Это выгодно банкам, значит, выгодно и клиентам. Банк не существует в вакууме – он существует только вместе с клиентом. Конкуренция, перефразируя слова известного политика, лучше, чем ее отсутствие. Мы не участвуем в создании напрямую, но обсуждаем этот вопрос на площадке некоего неформального объединения банков. До конкретики еще далеко. Но когда до нее дойдет и от нас будет зависеть решение, мы, скорее всего, поднимем руку «за».

– Какую-то часть можно продать в рынок, но если будет создана рыночная среда с конкурентом или конкурентами.

– Есть масса проблем с законотворчеством, например как исполнять налоговый режим. Но мы в любом случае пойдем по этому пути. И эта сделка выступает как доказательство. Но надо быть готовым к тому, что такие инструменты не будут развиваться быстро, потому что они более консервативны, чем криптовалюты. Ею мы не занимаемся как раз по этой причине – слишком большие риски.

– Ожидается, что в этом году в России ипотеки выдадут более чем на 6 трлн руб. Толчок большой дала семейная ипотека, IT-ипотека. И это отвечает парадигме поддержки и удержания молодых людей в стране. Поэтому это будет продолжаться, а мы будем обслуживать этот процесс.

– Ипотека – это своеобразная вещь, в которой есть залог, его можно пощупать, он не является воздухом или обязательством. Я не знаю, что еще можно признать, кроме нефти, угля, наличных и квартиры, более ликвидным залогом. ЦБ виднее, конечно, но главное, что ипотечных бумаг у нас нет. Поэтому я бы аккуратно предложил регулятору быть чуть мягче в этом отношении.