К чему приглядеться
Статистика с 2003 г., которой мы располагаем, свидетельствует, что в течение этих 18 лет реабилитационные процедуры не работают. Реабилитационных процедур – 8%, а 92% – это процедуры ликвидационной направленности. С 2014 г. в реабилитации преобладает мировое соглашение, в 2020 г. на них приходилось 80%.
Почему в России так сложно провести процедуры реабилитации? Основная причина – это недобросовестность должников. Банкротство воспринимается как возможность ликвидировать компанию-должника, из которой предварительно выведены активы. Это подтверждает статистика: 37% должников ликвидируется без активов. Менее 5% приходится на удовлетворение необеспеченных требований. Единственный действенный инструмент, который остается у кредиторов для пополнения конкурсной массы и обеспечения погашения долга, – субсидиарная ответственность. Она используется в каждой второй процедуре. И в 39% случаев эти заявления удовлетворяются. Все это порождает взаимное недоверие сторон. И как результат, отсутствует запрос на реабилитационные процедуры. Должники не готовы превентивно подавать заявление о банкротстве и стремятся до последнего удержать контроль над бизнесом, а кредиторы хотят получить свои деньги здесь и сейчас.
Как это работает за рубежом. Если в V в. н. э. римское право позволяло кредиторам фактически растерзать должника, в XIII–XIV вв. применялась долговая тюрьма, то в XX в., например, [в США] был принят Кодекс о банкротстве, знаменитая 11-я глава о реструктуризации, которая совершенно изменила подход. (Раздел 11 Кодекса Соединенных Штатов, который также называют Кодексом о банкротстве, принят в 1978 г., вступил в силу 1 октября 1979 г. – «Ведомости».) Банкротство воспринимается как инструмент для расчистки бизнес-ландшафта от неэффективных игроков и как инструмент восстановления платежеспособности. В основе этого лежит постулат, что работающий бизнес всегда дороже, его капитализация выше, чем стоимость набора активов. А также при банкротстве на ранних, внесудебных, стадиях можно избежать снижения капитализации из-за негативной информации о его неплатежеспособности.
Что такое «Лондонский подход»
«Лондонский подход», или правила INSOL, включает восемь основополагающих принципов
Сотрудничество всех кредиторов, предоставление моратория заемщику.
Отказ кредиторов от любых шагов по взысканию своих требований.
Координация работы кредиторов с заемщиком.
Во время моратория заемщик не должен предпринимать никаких шагов, ухудшающих его положение.
Заемщик обязан раскрыть отчетность для оценки его финансового состояния.
Предложения по разрешению финансовых проблем заемщика должны соответствовать закону.
Равнодоступность и конфиденциальность информации, полученной от заемщика.
Приоритетный статус дополнительного финансирования, появившегося во время моратория, по сравнению с другими долгами заемщика.
Как и у нас, основной проблемой в достижении соглашения является недоверие со стороны кредиторов, которое преодолевается путем превентивного и полного раскрытия информации со стороны должника. Второй момент: отдельные кредиторы (как правило, те, которые приобрели права требований у банков) стараются получить 100% удовлетворения требований либо даже больше. И они блокируют принятие решения о реструктуризации. Есть такие процедуры, как «Лондонский подход», введенный в 1970-х гг. Банком Англии. Это очень эффективная процедура, когда ряд кредиторов (как правило, крупнейших институциональных кредиторов) неформально договариваются с должником и согласовывают план реструктуризации. А во Франции, например, есть такая процедура, как mandat ad hoc, когда должник обращается к председателю коммерческого суда, с тем чтобы он дал специального посредника для достижения договоренности с кредиторами.
И существуют судебные процедуры двух типов: предбанкротные (связанные с внесудебным урегулированием долгов с участием суда, реструктуризацией долгов и проч.) и официальные (предусматривающие ликвидацию по умолчанию или способы продажи и передачи предприятия в качестве действующего бизнеса, а также реорганизации при согласии большинства кредиторов).
Чтобы процедура реабилитации была успешной, используется участие медиатора. В США – чаще, чем в Европе, и особенно в крупных трансграничных процедурах банкротства (как в случае с Lehman Brothers). Там из 95 проблемных кейсов на сумму более $3 млрд с участием медиаторов не удалось договориться только по 13.
Последнее, на чем я хотела бы остановиться, – это институт крэмдауна (cramdown – преодоление голосов против), когда суд утверждает план по спасению предприятия, даже если есть несогласные кредиторы.
Процент реабилитационных процедур за рубежом выше, чем в России: во Франции это почти 31,2% за восемь лет, а в США – 24,7% за 13 лет.
В законопроекте Минэкономразвития в части реабилитационных процедур отдельные элементы из зарубежной практики приняты. Но мы сформулировали ряд предложений по результатам анализа эффективной зарубежной практики. Остановлюсь на основных. В частности, при подаче заявления о реструктуризации долгов должник обязан предоставить план спасения, т. е. план реструктуризации обязательств. Если он не уверен, что предприятие можно спасти, а подает заявление просто так, суд должен вводить процедуру конкурсного производства, давая возможность действовать кредиторам во главе с арбитражным управляющим. Второе – если план спасения не утвержден либо потерпел неудачу, должен быть предусмотрен обязательный переход в конкурсное производство, а не прекращено дело о реструктуризации обязательств. Третье – это введение института крэмдауна.
Любая реабилитационная процедура, конечно, гораздо сложнее, чем ликвидация. Эффективность показывают именно досудебные процедуры с участием медиаторов, а также с привлечением эксперта либо управляющего на ранних стадиях для проведения финансового анализа бизнеса и разработки плана спасения.
Текст подготовлен по материалам VII ежегодной конференции «Институт банкротства в России», проведенной газетой «Ведомости» 7 сентября 2021 г. в Москве.