От нефтеотдачи к суверенитету

Политика импортозамещения, активно проводимая в России с 2022 г., доказала свою эффективность. По данным аналитического центра «Деловой профиль», стоимостной объем импортных поставок снизился на 22% – с $315 млрд в 2021-м до $247 млрд в 2024-м.

В 2025 г. позитивная динамика сохранилась, хотя темпы замедлились: за январь – апрель падение составило почти 3%. Наиболее заметное сокращение – в сегменте ввоза машин и оборудования, включая поставки для нефтегаза: минус 12% за 2024 г. и еще 3,6% в I квартале 2025-го.

В этих условиях нефтегазовой отрасли предстоит сформировать независимую конкурентоспособную производственную систему, говорят опрошенные «Ведомости. Промышленностью и инфраструктурой» эксперты. Ключевые направления – импортозамещение, цифровизация, инновации и устойчивое развитие. Новые точки роста в нефтегазе обсудят на Промышленно-энергетическом форуме TNF (15–18 сентября, Тюмень), где особое внимание уделят цифровым решениям, автоматизации и IT-разработкам.

Трудности перехода

Задача импортозамещения – фундаментальная для всей нефтегазовой отрасли. По оценкам Центрального диспетчерского управления топливно-энергетического комплекса, доля локализации нефтесервисного оборудования выросла с 43% в 2014 г. до 65% в конце 2023 г. По данным комитета Госдумы по энергетике, сегодня показатель составляет 70%, а к 2030-му может достигнуть 90%.

Однако оценки реального уровня технологической независимости сильно разнятся. Как рассказала «Ведомости. Промышленности и инфраструктуре» эксперт аналитического центра «Яков и партнеры» Виктория Трифонова, они колеблются от усредненных 70% по нефтегазовой отрасли и 90% для нефтепереработки до 10–30% в критических категориях – шельфовом оборудовании, нефтесервисном программном обеспечении (ПО) и технологиях для сжижения природного газа. По ее словам, подобный разброс обусловлен отсутствием единых критериев оценки: участники рынка по-разному трактуют само понятие «импортозависимое оборудование». Она считает, что в настоящий момент ни один участник рынка не может продемонстрировать полный цикл локализованного производства оборудования – с использованием исключительно российских технологий и комплектующих.

По данным «Яков и партнеры», зависимость от импорта сохраняется в технологиях строительства и освоения скважин, где иностранные комплектующие используются более чем в 50% случаев. Наиболее уязвимыми остаются высокотехнологичные сегменты – нефтесервисные технологии и шельфовое оборудование. Речь идет, в частности, о технологиях MWD (Measurement While Drilling – измерение во время бурения) и LWD (Logging While Drilling – каротаж во время бурения), ПО для геологоразведочных работ, плавучих буровых установках, морском сейсморазведочном оборудовании и другом отраслевом ПО. Многие из этих решений до сих пор не имеют полноценных российских аналогов, отмечают в «Яков и партнеры». Менее критична ситуация в сегменте добычи и нефтепереработки, где большинство процессов имеют долю локализации более 60%.

Активный прогресс наблюдается в том числе в сегментах наземного бурения, насосного оборудования и гидравлического разрыва пласта (ГРП), рассказал «Ведомости. Промышленности и инфраструктуре» Андрей Смирнов, эксперт по фондовому рынку «БКС мир инвестиций». Один из успешных проектов – разработка отечественных роторно-управляемых систем: после первых испытаний в 2015 г. к 2019 г. было запущено серийное производство, а сейчас планируется расширение мощностей в Тверской области и Тюмени для удвоения выпуска к 2028 г.

Также ведутся работы и по созданию отечественного флота для ГРП, испытания которого успешно завершены, а серийное производство планируется наладить к 2025–2026 гг. По словам ведущего эксперта по интенсификации добычи нефти и газа компании «Бурсервис» и модератора сессии на TNF 2025 «Электрический флот ГРП» Владимира Астафьева, современные вызовы в этой сфере продиктованы переходом отрасли к освоению трудноизвлекаемых и нетрадиционных запасов, где эффективность разработки напрямую зависит от технологий интенсификации добычи. ГРП сегодня рассматривается не просто как метод увеличения добычи, а как полноценный элемент системы разработки месторождений – от проектирования до заканчивания скважин, говорит он. При этом процесс импортозамещения в этой области идет поэтапно: от временной замены санкционных поставок аналогами из дружественных стран – к переходу на отечественные материалы, химию и сервисы и далее к глубокому локальному производству оборудования и специализированных химических составов, требующих государственной поддержки и серьезных инвестиций.

Уход в цифру

Один из ключевых приоритетов отрасли – развитие отечественного ПО, включая геологоразведочные системы и цифровые платформы управления добычей, указывают опрошенные «Ведомости. Промышленностью и инфраструктурой» эксперты. Согласно данным Минэнерго, цифровизация позволяет снизить затраты на разведку и добычу на 10–15% и ускорить ввод новых объектов на 40%. По оценке Technavio, рынок цифровой трансформации в нефтегазе будет расти со средней скоростью 16,6% в год до 2027 г.

Для координации этих усилий в 2024 г. отраслевые лидеры создали «Консорциум технологической независимости индустриального ПО», ориентированный на разработку IT-решений для нефтегазового сектора. Также TNF совместно с Центром социального проектирования «Платформа» при поддержке «Сбера» дал старт исследованию «Трансформация отрасли под воздействием цифровых технологий», в котором примут участие более 1000 экспертов. Его итоги, охватывающие цифровизацию производства, корпоративную культуру и развитие новых продуктов, представят на форуме TNF 2025.

Как отмечает Трифонова, искусственный интеллект (ИИ) применяется в российском нефтегазе уже более 10 лет – в задачах анализа данных сейсморазведки, интеллектуального сопровождения операций и управления разработкой месторождений. Внедрение генеративного ИИ может принести ТЭКу дополнительный эффект свыше 300 млрд руб. ежегодно, прогнозировал «Выгон консалтинг».

Активно внедряются и другие технологии: цифровые двойники, системы предиктивной аналитики и промышленные IoT-платформы, т. е. программно-аппаратные комплексы, которые служат связующим звеном между устройствами интернета вещей (датчиками, контроллерами) и облачной инфраструктурой. На Восточно-Мессояхском месторождении, которое разрабатывает совместное предприятие «Газпром нефти» и «Роснефти», был реализован первый в России проект полного цикла цифрового бурения – от создания модели до исполнения на буровой в режиме автопилота. «Газпром нефть» в 2024 г. представила цифровые двойники процессов добычи и синхронизаторы IT-оборудования. Также компания совместно с ГК «Цифра» разработала индустриальную IoT-платформу ZIIOT O&G, которая после пилотных проектов на московском и омском нефтеперерабатывающем заводе (111 объектов) объединяет промышленные данные, использует машинное обучение и строит цифровые модели для управления переработкой. «Газпром нефть» на TNF 2025 представит цифровой двойник «Актива» – инструмент для принятия стратегических решений и оптимизации разработки ресурсов.

Зеленый курс

Современные цифровые инструменты становятся не только драйвером повышения эффективности, но и фундаментом экологической трансформации. В этих условиях «Энергостратегия-2050» предусматривает стратегический разворот от задачи повышения нефтеотдачи к курсу на устойчивое развитие и формирование низкоуглеродной экономики. В центре внимания – технологии улавливания, использования и хранения углерода (CCUS), позволяющие минимизировать углеродный след добычи и переработки.

Одновременно «Энергостратегией-2050» предусматривается активная интеграция возобновляемых источников энергии в нефтегазовые проекты. В их числе Сахалинский климатический эксперимент – первый в России региональный проект углеродной нейтральности, стартовавший в 2022 г. Он включает перевод угольных котельных на газ, развитие возобновляемой генерации и внедрение водородного транспорта.

Параллельно нефтегазовые компании, например «Роснефть», реализуют пилотные проекты по CCUS, прорабатывая закачку CO₂ в истощенные пласты и подземные хранилища. Это нужно для эффективной утилизации парниковых газов и повышения добычи. По оценкам экспертов, потенциал российских геологических формаций достигает 157 Гт хранения углекислого газа, что делает страну одним из перспективных центров развития CCS/CCUS в Евразии (CCS сосредоточена только на улавливании CO₂, CCUS – также на его дальнейшем использовании, например для производства топлива или химикатов).

Выход на максимум

В реализации поставленных задач помогает государство. Минпромторг и Минэнерго координируют дорожные карты по импортозамещению, курируют создание новых отраслевых стандартов, обеспечивают проведение испытаний и поддержку производства. Объем государственной поддержки проектов по ключевым направлениям нефтегазовой отрасли с 2015 г., по данным Минпромторга, составил 60 млрд руб.

С 2014 г. государство планомерно субсидирует НИОКР, инжиниринг, стимулирует производство через специальные инвестиционные контракты, отмечает Смирнов. Это помогло добиться конкретных результатов: в 2024 г. было разработано 140 видов импортозамещающей продукции для отрасли, добавляет он.

По оценкам «Яков и партнеры», Россия может увеличить объем нефтесервисного рынка до $24 млрд к 2030 г. Рост будет обеспечен сочетанием нескольких факторов, уверен Смирнов. Ключевым может стать направление разработки трудноизвлекаемых запасов с использованием технологий горизонтального бурения, гидроразрыва пласта и современных методов заканчивания скважин, что позволит компенсировать снижение добычи на зрелых месторождениях Западной Сибири и поддержать новые проекты в Арктике.

Существенный вклад в рост выручки внесет увеличение стоимости контрактов компании с ее крупнейшими клиентами. В 2025 г. этот фактор станет основным источником роста на фоне инфляционного давления и включения в цену премии за санкционные риски, уверен Смирнов. Дополнительный импульс развитию придадут модели технологического партнерства с вертикально интегрированными нефтяными компаниями и долгосрочные аутсорсинговые соглашения, включая совместные научно-прикладные проекты. «Важным фактором станет также усиление присутствия российских компаний на рынках Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки, где высок спрос на компетенции в области работы со зрелыми и трудноизвлекаемыми запасами», – заключил Смирнов.