Дмитрий Средин: «Главное – сохранить долгосрочную устойчивость бизнеса клиента»

Высокие процентные ставки в экономике и переориентация на азиатские рынки требуют от крупных российских компаний новых подходов к финансовой стратегии. О том, как банки помогают бизнесу достичь в этой сфере наилучших результатов, какой вклад в развитие корпораций может внести автоматизация и внедрение систем искусственного интеллекта, а также о банковских продуктах, которые станут наиболее востребованы в будущем, «Ведомости. Капитал» узнали из интервью старшего вице-президента ВТБ Дмитрия Средина.

– Можно выделить несколько основных факторов. Первый – это значимый рост стоимости заимствований и процентной нагрузки на обслуживание долговых обязательств компаний. По нашим оценкам, за шесть лет средний показатель процентной нагрузки на операционную прибыль крупных компаний вырос более чем в два раза (на 20 п. п.) и по итогам третьего квартала 2025 г. достиг 39%. То есть свыше трети операционной прибыли корпораций уходит на выплаты процентов по долгам. Эту ситуацию нельзя назвать критической с учетом ожиданий по скорому снижению долговой нагрузки, но все же это существенно ограничивает возможности для развития бизнеса.

– Львиная доля корпоративного кредитного портфеля крупнейших банков страны, включая ВТБ, – это кредиты под плавающую ставку, привязанную к ключевой ставке Банка России. Поэтому с ее ростом выросли и процентные выплаты по этим обязательствам. А также уменьшились возможности для привлечения новых займов: любой банк, который выдает кредит, смотрит на способность компании, с учетом дополнительно взятых денег, обслуживать выплаты по процентам и основной сумме долга.

Не менее важным фактором является структурная трансформация внешнеэкономических связей. У нас экспорт и импорт в последние три года в ускоренном режиме переориентируются на страны Азии и Ближнего Востока. Прежде всего это Китай, Индия, Турция, Юго-Восточная Азия. Очевидно, что данная трансформация влечет за собой определенные издержки. Те компании, которые изначально были ориентированы на данные регионы, проходят этот этап относительно безболезненно. Но те, кто были ориентированы на западные рынки, столкнулись со снижением объемов производства, поставок и вынужденным дисконтом на новых рынках. Причем дисконты эти возникают в любом случае, даже если нет каких-либо санкционных ограничений. Просто для того, чтобы выйти на новые рынки, завоевать новые ниши и начать взаимодействовать с новыми партнерами, нужно давать определенные преференции контрагентам.

– По сути, в силу данных ключевых трендов, крупный бизнес сейчас сфокусирован на оптимизации затрат. Значительная часть многолетних инвестиционных проектов стоит на паузе, все вложения в бизнес сфокусированы на достаточно короткой возвратности средств. Сегодня большинство крупнейших наших клиентов сосредоточено на горизонте планирования два-три года, не более. При этом, разумеется, есть значимые проекты федерального масштаба, имеющие протяженный во времени характер, реализация которых продолжается. Тем не менее долгосрочного планирования и долгосрочных инвестиций стало намного меньше, чем ранее. Компании нацелены на усиление устойчивости бизнеса в моменте, максимизацию гибкости реагирования на внешние шоки и даже, в ряде случаев, на конкретные новости.

Это в том числе коснулось и структуры управления. Компании, у которых была не слишком гибкая структура управления, сложные схемы принятия решений, требующие согласования «по вертикали», пересмотрели свои подходы, чтобы реагировать максимально быстро, чтобы потеря времени на соблюдение сложных административных процедур не вредила текущему бизнесу. И это тоже можно отметить, как некий тренд – административный, но имеющий под собой экономическую основу.

– Наша основная задача – помочь клиенту сохранить долгосрочную устойчивость бизнеса, это главное. То есть обеспечить условия, при которых компании продолжали бы работать в ситуации повышенных экономических и геополитических рисков, могли жить с тем объемом кредитов, который был взят ранее, а также продолжали бы инвестировать в свой бизнес несмотря на увеличившуюся стоимость привлечения денег.

– Нет, у нас нет задачи выдать как можно больше кредитов своим клиентам. Но мы ведем с ними большую работу по оптимизации их задолженности. Например, одной из главных тем диалогов с клиентами в период активного роста ключевой ставки ЦБ была фиксация ставок по кредитам, то есть фактический отказ от привязки этих ставок к ключевой.

Мы предлагали решения, позволявшие сделать это через производные финансовые инструменты, процентные свопы, и они пользовались популярностью, поскольку позволяли клиентам снять неопределенность в части управления долгом и финансового планирования в целом. Ряд компаний замещали кредиты по плавающим ставкам путем выпуска рублевых облигаций. По итогам девяти месяцев 2025 г. ВТБ является лидером среди организаторов размещений облигаций, обеспечив выпуск публичного долга на сумму почти 1,6 трлн руб. Это активная работа, которую мы ведем с заемщиками, помогая им минимизировать долговую нагрузку.

– Компании, которые переориентируются на азиатские рынки, стали смотреть, как минимизировать валютные риски, стали привлекать заимствования в дружественных валютах, выпускают квазивалютные облигации на внутреннем российском рынке. В этом году было реализовано более 70 сделок на общую сумму около $14 млрд (в эквиваленте) по привлечению финансирования в дружественных валютах по низким ставкам для поддержания CAPEX-программ клиентов. Это тоже большой объем работы, который мы ведем с клиентами.

– Очень много решений мы обсуждаем с клиентами по транзакционным продуктам, по управлению ликвидностью и платежами. В этом году на традиционном ежегодном инвестиционном форуме ВТБ «Россия зовет!» данным вопросам будет посвящена отдельная сессия. Компании хотят понять, какие есть новые инструменты, что можно делать с учетом текущих реалий, каковы практики взаимодействия банков как внутри страны, так и с внешней платежной инфраструктурой. Вопросы банковского сопровождения контрактов тоже звучат очень часто. По сути, все эти продукты имеют очень большой экономический эффект для клиентов. Грамотное управление ликвидностью через кэш-пулинг (механизм централизованного управления денежными средствами в группе компаний. – «Ведомости. Капитал») и другие инструменты может, по нашим расчетам, повысить операционную эффективность бизнеса на величину, сопоставимую с той, которую бы дало снижение стоимости заимствований на один-два процентных пункта.

«Мы активно работаем с рядом промышленных отраслей, которые демонстрируют двузначные темпы роста»

– Она, безусловно, есть, поскольку разные отрасли экономики чувствуют себя по-разному. У промышленных предприятий на первом плане часто стоят задачи снижения зависимости от импортного оборудования. Нам кажется, что они до сих пор не решены. По крайней мере, индекс деловой активности PMI (опережающий индекс, показывающий ожидания компаний в части динамики выпуска своей продукции. – «Ведомости. Капитал») в обрабатывающих отраслях с мая находится в зоне снижения. Это, очевидно, тяжелый тренд, и здесь речь идет скорее о поддержании деятельности, нежели о развитии.

Вместе с тем, мы активно работаем с рядом промышленных отраслей, которые демонстрируют очень хорошие, двузначные темпы роста. Условно их можно отнести в группу «высокотехнологичных» − это фармацевтика, оптика, электроника, отдельные виды машиностроения. Для них актуальны инвестиции в развитие, мы стараемся помочь с привлечением средств, финансируем их инвестиционные проекты.

Иными словами, у каждого крупного клиента свои цели и свои вызовы, задача банка – предложить тот набор сервисов и финансовых инструментов, применение которых было бы оптимально в каждом конкретном случае.

– Летом этого года на Петербургском международном экономическом форуме часто звучала цифра в 12−13% годовых, говорили, что при таком ее уровне экономика «задышит». Но сейчас крупнейшие российские компании понимают, что нельзя ждать у моря погоды, надо делать так, чтобы бизнес продолжал развиваться. И именно поэтому они все активнее используют те инструменты, о которых я говорил: выпуск квазивалютных облигаций на российском рынке и привлечение кредитов в других валютах. Кроме того, есть финансовые инструменты, оптимизирующие привлечение инвестиций. В качестве примера можно привести сделки РЕПО и схемы расчетов, связанные с аккредитивами.

«Искусственный интеллект сам по себе панацеей не является»

– Крупнейшие российские компании активно внедряют новые технологии, такие, например, как искусственный интеллект (ИИ). Другое дело, что ИИ сам по себе панацеей не является, необходимо анализировать задачу в целом.

Сейчас производительность труда в российской экономике увеличивается примерно на 1−1,5% в год. При этом для достижения целей, которые определило правительство, необходим рост экономики страны порядка 3% в год. В условиях рекордно низкой безработицы, то есть максимальной занятости, это означает необходимость увеличения производительности труда на сравнимую величину. И этого, по нашим оценкам, можно достичь путем повышения обычной операционной эффективности компаний. Вторым драйвером роста производительности являются инвестиции в людей, в переобучение сотрудников. Им необходимо овладевать в том числе и новой управленческой культурой, и использованием современных IT-технологий. Наконец, ключевым фактором становится автоматизация и роботизация.

В соответствии с заявлением президента России внедрение ИИ во всех отраслях российской экономики к 2030 г. добавит к ВВП страны более 11 трлн руб. (ВВП России в 2024 г. составил 201 трлн руб. – «Ведомости. Капитал»). Но это очень приблизительная прогнозная цифра, рассчитанная исходя из предположения о соблюдении целого ряда других условий.

– Сегодня в России на 10 000 сотрудников промышленности в среднем приходится 30 роботов. Президент РФ Владимир Путин поставил задачу войти в топ-25 стран по плотности роботизации. Для этого необходимо увеличить данный показатель до 150 роботов на 10 000 сотрудников. Это амбициозная задача, и мы видим, что крупнейшие промышленные компании работают над ее решением. Автоматизация дает значительный эффект при выполнении массовых, повторяющихся операций, таких как покраска, упаковка, складская логистика и сварка, а также позволяет исключить тяжелый и опасный труд. Кроме того, она обеспечивает возможность работы в три смены без потери производительности.

По итогам 2024 г. в России было установлено 8000 промышленных роботов, благодаря чему общий парк достиг 20 000 единиц. Выпуск отечественной промышленной робототехники достиг в прошлом году примерно восьми млрд руб., показав рост в 4,5 раза.

При этом у российских компаний есть определенные технологические ограничения. Много компонентов приходится импортировать − это и сервоприводы, и датчики, и микросхемы. Большая задача, которая стоит перед отечественной экономикой, − достичь 100%-ной технологической независимости и обеспечить собственные разработки. На это просто нужно время и деньги, деньги же пока достаточно дорогие.

«На первый план выходят продукты, связанные с цифровыми инструментами»

– Сама по себе тенденция снижения ставок существенно не изменит структуру предложений банковских продуктов, которые доступны нашим клиентам. Банк продолжит оставаться провайдером долговой ликвидности, мы будем обеспечивать безопасность проведения платежей, выступать важным инфраструктурным игроком в российской экономике. Если говорить про потребности клиентов, то последний раунд снижения ключевой ставки показал рост спроса на кредитование. Думаю, что в будущем снижение ключевой ставки также будет сопровождаться ростом спроса на кредитование, что возможно с точки зрения логики развития бизнеса.

– Сейчас на первый план выходят продукты, связанные с цифровыми инструментами. Уже многие компании выпускают цифровые финансовые активы, мы им помогаем в этом. Также все большее распространение получают смарт-контракты на базе распределенных реестров, которые мы тоже можем реализовывать, представлять необходимую для этого технологическую платформу и экспертизу.

В долгосрочной перспективе, как мне видится, архитектура финансовой системы станет по-настоящему гибридной. Помимо классических инструментов платежной инфраструктуры, получат распространение свободные децентрализованные сети и цифровые валюты. В этих условиях роль банка будет заключаться не в монополизации этой инфраструктуры, а в том, чтобы стать для клиентов гидом в новом финансовом мире: соединять государственные и частные платежные решения с классическими рынками капитала, обеспечивая при этом защиту интересов и безопасность клиентов.