Кристоф Лекуртье: «Мы не хотим делать бордо на берегах Волги»

В конце октября Кристоф Лекуртье провел неделю в России. Он сопровождал делегацию французских шеф-поваров, представлявших свои специалитеты московской публике, и французских виноделов, заинтересовавшихся рынком Уральского региона. «Сегодня наша кухня конкурирует с итальянской и японской кухнями. Поэтому для нас крайне важно присутствовать в таких признанных российскими потребителями сферах, как искусство сервировки стола, вина и крепкий алкоголь, деликатесы», – объясняет Лекуртье. Ubifrance – французское агентство по международному развитию – помогает компаниям из Франции выйти и закрепиться на международных рынках. По словам Лекуртье, ежегодно он организует 20 000 миссий для предприятий и треть из них заканчивается подписанием контрактов. Сейчас бюро Ubifrance работают в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге, но Лекуртье интересуют и возможности для развития на юге России.

– По своему опыту могу сказать: о Ubifrance мало знают и рядовые французы, и зарубежные компании. Это нормально?

– Деятельность Ubifrance адресована французским компаниям, и они все больше обращаются к нам. За рубежом мы делаем все больше и больше, чтобы увеличивать нашу известность среди местных компаний, чтобы они взаимодействовали с нами. Наша роль – это b2b, мы входим в отношения с предприятиями. Наша сеть создана относительно недавно. За последние три года в наших представительствах [по всему миру] начали работать 1000 сотрудников, в задачи которых входит прием французских компаний, желающих закрепиться на местных рынках. Таким образом, нужно, чтобы мы больше работали для повышения степени узнаваемости Ubifrance.

– Какие страны наиболее проблематичны для ведения бизнеса с французской точки зрения?

– Наши малые и средние предприятия – не чемпионы по экспорту, как итальянцы или голландцы. Начиная с 1980-х мы вышли на рынок Европейского союза. Сегодня французские компании еще не вполне осознают всю важность развивающихся стран, но они уже в процессе. Сейчас 70% их товарооборота совершается в Евросоюзе. Нужно двигаться в поисках роста немного дальше – в направлении развивающихся экономик, стран БРИК. И Ubifrance предоставляет свою поддержку, опыт, чтобы находить хороших собеседников в этих странах. Чтобы дать информацию о стране – как здесь вести бизнес, избежать ошибок, подготовить почву [для начала работы]... Все это Ubifrance делает для того, чтобы французские компании увеличивали долю на зарубежных рынках. У нас три цели: оставаться на европейском рынке, увеличивать нашу долю на развивающихся рынках и начинать выходить на рынки завтрашнего дня, такие как Ливия, Кот-д’Ивуар, Казахстан, Ангола... Мы как раз сейчас создаем представительства для наблюдения за этими зонами, чтобы определить, что нужно сделать, и организовать прибытие сюда французских предприятий.

– Какое место занимает Россия среди тех 46 стран, в которых работает Ubifrance?

– Очень важное место, поскольку в культурном отношении это европейская страна, да и в географическом смысле мы близки. Наши потребительские товары – косметика, продукты питания, вино – здесь ценятся. Французы любят Россию. Что в России более сложно, так это ее экономическая модель, все еще слишком зависящая от сырьевых товаров. Россия не входит в ЕС, поэтому нормативы и регулирование здесь отличаются от наших, и это может создавать проблемы для наших предприятий. Оттого-то и важно присутствие Ubifrance в России, что мы можем помочь нашим предприятиям закрепиться здесь.

– Многие французские корпорации более успешны на азиатских или латиноамериканских рынках, чем на российском. Почему?

– Российская экономика стала открытой относительно недавно в сравнении с другими странами БРИК. В России экономические кризисы были значительно сильнее, чем, например, в Китае. И зарубежные инвестиции в России были значительно слабее, чем в Китае. Китайцы привлекли западные ноу-хау и капиталы, чтобы развиваться, и сегодня они развивают свои собственные технологии. А российская экономика только недавно стала открытой в коммерческом отношении, в том числе и по геополитическим причинам. Сегодня русские хотят диверсифицировать отрасли своей промышленности – авиапром, автопром, черную металлургию, в меньшей степени – потребительские товары, что и по культурным причинам объяснимо. Россия быстрее модернизирует свою экономику, если будет это делать в партнерстве с европейцами. Это выбор, который принадлежит гражданам.

– В чем специфика российского делового климата, на взгляд французов?

– Внешне Россия – европейская страна, но с деловой точки зрения она должна модернизироваться. И она уже в процессе – модернизирует экономическое законодательство, чтобы предоставлять преимущества европейским капиталам, диверсифицировать свою экономику и снижать ее сырьевую зависимость. И Россия может это делать вместе с западными компаниями. Еще недавно CEFIC (Экономический, финансовый, промышленный и торговый совет Франции и России, созданный в 2005 г. – «Ведомости») существовал только в теории. Сегодня этот орган работает по-настоящему и способствует сильному развитию французско-российского сотрудничества – например, с такими компаниями, как Renault, Snecma, Safran, или в таких особых случаях, как запуск «Союза» с Гайяны. Сотрудничество между нашими компаниями хорошее. Теперь нужно разворачивать его в сторону среднего и малого бизнеса.

– Ubifrance часто проводит выставки французских товаров в России. Насколько эффективен этот формат?

– Это зависит от обстоятельств. В прошлом году мы привозили 800 малых и средних предприятий [на российские выставки], и, к примеру, выставка Art de vivre a la francaise («Искусство жить по-французски») пользовалась настоящим успехом. С другой стороны, если [для каких-то отраслей] коммерческих выставок нет, мы организуем миссии для представления определенного числа предприятий. Мы также можем провести аналогичную операцию по просьбе какого-то одного предприятия.

– А российские компании обращаются за поддержкой в Ubifrance, если хотят найти партнеров во Франции?

– Да, мы организуем и визиты иностранных предприятий во Францию. Чтобы помочь зарубежным инвесторам во Франции, агентство Invest in France (Агентство инвестиций во французскую экономику) помогает компаниям находить хорошие проекты на французской территории.

– Проект Vinci в России по строительству скоростной автотрассы Москва– Санкт-Петербург был заблокирован более чем на год из-за протестов экологов и жителей Химок в Московской области. Обращалась ли Vinci за помощью в Ubifrance?

– Я не очень хорошо знаю эту тему, но в целом могу сказать: Vinci – большая группа, которая не нуждается в помощи Ubifrance для решения подобных проблем. Приоритет Ubifrance – помогать малому и среднему бизнесу, который не знает страну или хочет в ней стабильно закрепиться.

– То есть крупные французские инвесторы в России работают без Ubifrance?

– Да, в случае если у них есть команда на месте, мы им не нужны. Но мы их просим помочь малому и среднему бизнесу на местных рынках – их контактами, их опытом. В особенности это проявляется со стороны автомобильного сектора и крупных французских дистрибуторов. Роль нашего агентства в том, чтобы привести навстречу друг другу большие группы и малый и средний бизнес, чтобы большие помогли малым и средним. И в России [французские] большие компании тоже должны это делать.

– Насколько серьезно влияют проблемы евро на деятельность французских экспортеров?

– Евро сейчас переоценен по отношению к доллару в силу монетарной политики американских властей. Так что мы теряем определенное число рынков из-за удорожания евро. Позиция Франции – диверсифицировать валютные риски в Китае, России или Бразилии, например. Для малого и среднего бизнеса мы должны диверсифицировать коммерческие партнерские отношения по всему миру, чтобы не зависеть от какой-то одной страны. Мы их втягиваем в различные коммерческие проекты, в том числе и в России. Но одноразовых действий такого рода недостаточно. Мое убеждение: основа французской промышленности соответствует потребностям развивающихся экономик, с тем чтобы модернизировать их промышленность, их сферу услуг – у нас есть комплексные решения в этой области. Французские потребительские товары содержат, с нашей точки зрения, элемент, который может стать приятным дополнением к общепринятым. Это целый новый класс товаров, который 20 лет назад еще не существовал [на развивающихся рынках]. Это по-человечески, и это сильная сторона нашей экономики. Еще недавно русские, бразильцы, китайцы не имели доступа к этим продуктам, а сегодня получают его все больше и больше.

– А коррупция в России вас и ваших подопечных не беспокоит?

– Ubifrance не призвана измерять уровень коррупции в той или иной стране. Во Франции антикоррупционный закон соответствует нормам ОЭСР (т. е. ответственность за коррупционные преступления, совершенные за границей, такая же, как и на родине. – «Ведомости»), и мы информируем об этом законе французские компании. Я не знаю тему в подробностях, но, с моей точки зрения, [в России] для французских компаний это не является основной трудностью. Главная трудность – знание страны, местного регулирования, и для этого здесь и присутствует Ubifrance.

– Традиционные статьи французского экспорта в Россию – косметика, одежда, еда, вино... Есть ли какие-то товары, которые слабо представлены на российском рынке, с вашей точки зрения?

– Вопреки общепринятому мнению, французская промышленность очень представлена [за границей]. Машиностроение, автомобилестроение, химическая промышленность, фармацевтическая индустрия – взять хотя бы Sanofi Aventis. В случае с фармацевтикой в развивающихся экономиках особенно важна ценовая доступность качественных медикаментов. Потребители готовы платить больше за гарантированное качество, здесь все как с продуктами питания. А вот в случае с винами и крепким алкоголем мы пока еще сталкиваемся с нормативными барьерами.

– Насколько велика конкуренция за российский рынок среди международных корпораций? Справляется ли с ней Франция?

– Да, за последние 20 лет в России появилось множество зарубежных компаний – ничего общего с тем, что было раньше. Но мы хорошо понимаем, что Россия не собирается продаваться [иностранцам]. И мы не собираемся производить бордо на берегах Волги. Зато в промышленности и сфере услуг французская логика присутствует в партнерстве с «АвтоВАЗом», «Сухим» через модернизацию их отраслей. Российская промышленность модернизируется, применяя французские технологии. С этой точки зрения мы чувствуем себя [в России] хорошо – даже с учетом того, что сейчас вести бизнес в России сложнее, чем в ЕС.

– Французская экономика выйдет из нынешнего кризиса?

– Да, она пройдет этот кризис. И французские банки вовсе не так уж плохи сейчас. Все европейские банки нуждаются в рекапитализации, но французские – в минимальной степени, особенно если сравнивать с британскими или очень спекулятивными ирландскими банками. У нас есть греческие долги, но в небольшом количестве. Мы должны избежать заражения [долговыми проблемами] других стран, и эти проблемы связаны с правительствами. А поскольку это институциональные проблемы, для ускорения процесса их решения понадобится единая экономическая власть. Важно выйти из этого греческого кризиса, введя такие механизмы европейского регулирования, чтобы успокоить граждан и экономических агентов, а также вернуть им доверие. Ведь доверие – это изначальная вещь для бизнеса. Так что мы на правильном пути.