Морис Леруа: «Слово «коллапс» звучало очень часто»

Совет Федерации во вторник утвердил изменение границ Москвы и Московской области: Большая Москва появится 1 июля 2012 г. Россия не одинока в планах по расширению своей столицы и улучшению качества жизни в ней: Франция уже несколько лет реализует проект Большой Париж. Но в отличие от российской власти французская не стала перекраивать границы Парижа и прилегающих к нему департаментов (в регионе, объединенном понятием «Большой Париж», проживают 12 млн человек и сохранится прежнее административное деление). Упор был сделан на создание новой транспортной инфраструктуры, которая объединит столицу и окрестности, свяжет богатые западные предместья и бедные восточные, создаст десятки тысяч рабочих мест и новые точки экономического роста.

Впервые о Большом Париже заговорил президент Франции Николя Саркози – в июне 2007 г. Полгода спустя министерство культуры Франции инициировало международные консультации о будущем столицы. В марте 2008 г. появилась должность госсекретаря по развитию столичного региона, а в июне того же года Николя Саркози объявил о начале работы 10 архитектурных команд над будущим обликом Большого Парижа. В октябре 2009 г. эти 10 команд были объединены в Atelier International du Grand Paris – перед ними ставится задача не конкурировать друг с другом, а предлагать свое видение развития столь обширной территории; из этих предложений французское правительство хочет отобрать лучшие. В июне 2010 г. парламент одобрил закон о Большом Париже, в соответствии с которым была создана компания La Société du Grand Paris, ответственная за разработку проекта транспортной сети и ее строительство, включая вокзалы. По плану строительство нового автоматического метро протяженностью почти 200 км должно закончиться в 2025 г. (первые поезда пойдут в 2018 г.) – на него потребуется 32 млрд евро, включая 12 млрд евро на реконструкцию уже существующих транспортных сетей. По данным издания La Correspondance Economique, этот проект будет создавать 15 000–20 000 новых рабочих мест ежегодно на протяжении 15 лет.

В ноябре 2010 г. во французском правительстве было воссоздано министерство города, его возглавил Морис Леруа, занимавший до того пост вице-президента Национальной ассамблеи. (Впервые министерство города было создано во Франции в 1990 г., но просуществовало всего три года.) В сферу ответственности Леруа попали координация развития французских городов, разработка программ поддержки депрессивных муниципалитетов и собственно проект создания Большого Парижа. О том, как развивается этот проект, что общего у Большого Парижа и Большой Москвы и какие проблемы стоят перед французскими городами в постиндустриальную эпоху, Леруа рассказывает «Ведомостям».

– В начале декабря вы приняли участие в работе Moscow Urban Forum. Франция прислала на него очень представительную делегацию. Почему?

– Между Россией и Францией очень хорошие отношения, [в начале декабря] в Россию приезжала большая официальная делегация из Франции, я вместе с премьер-министром Франции Франсуа Фийоном принимал участие во франко-российском совещании и подписал соглашение об органах местного самоуправления со своим российским коллегой. В рамках этого совещания по инициативе наших премьер-министров, Владимира Путина и Франсуа Фийона, впервые прошел форум, посвященный развитию Большого Парижа и Большой Москвы – похожих проектов, хотя, конечно, Москва имеет собственные проблемы, а Париж и Иль-де-Франс – собственные. Это был очень полезный обмен мнениями, мы увидели, что у нас много общего. Президент компании La Société du Grand Paris Этьен Гийо и Бертран Лемуан, который является генеральным секретарем международной рабочей группы по разработке проекта Большой Париж, собрали группу из 10 [команд] архитекторов – пять французских и пять международных, и я вижу, что мэрия Москвы тоже запускает архитектурный конкурс... Нам необходим обмен мнениями по мегаполизации, о городе посткиотской эпохи, о том, как сделать столицу привлекательной для жизни...

– Что общего в проблемах Парижа и Москвы?

– Вопросы жилья, экономическое и культурное развитие, транспорт... Транспорт – это огромная проблема для Москвы и области! Здесь у нас есть общее. Большой Париж интересует не только Москву – он интересует Пекин, Бразилию, страны Персидского залива. Потому что у всех мегаполисов проблемы схожие, в первую очередь с транспортом. На нашем круглом столе слово «коллапс» звучало очень часто. И это именно то слово, которое произнес президент Николя Саркози, давая жизнь проекту «Большой Париж». Он сказал: «Нас ждет коллапс, надо его избежать!»

Большой Париж насчитывает 12 млн жителей – это крупнейшая европейская столица. Москва – город такого же масштаба. Нам есть чем поделиться. Я пригласил мэра Москвы господина Собянина приехать к нам со своей командой – посмотреть, что и как мы делаем, и обменяться мнениями. Например, посетить плато Сакле, которое по задумке президента Саркози должно превратиться в ведущий центр университетских исследований и разработок в Европе. На севере Парижа, под городом Сан-Дени, по инициативе Люка Бессона сооружается кинокластер – Cinecittà на французский манер.

Мы создаем новый вид транспорта – автоматическое метро, протяженность линий которого превысит 150 км с 57 новыми вокзалами. Объем инвестиций – 32 млрд евро на ближайшие 15 лет. Новая транспортная сеть позволит нам связать вместе три парижских аэропорта – Charles de Gaulle, Le Bourget, Orly.

Но Большой Париж – это не только транспорт. Будет построено также 70 000 квартир. Я работаю с префектом региона, с министром по вопросам жилья Бенуа Аппарю. 70 000 квартир – это двукратный объем годового строительства. Нам это нужно, поскольку спрос на жилье есть. Вопросы, связанные с плотностью застройки, – это также то, что роднит Москву и Париж.

– Идея Большого Парижа – связать между собой районы богатые и бедные, дать жителям бедных районов шанс найти работу и избежать превращения беднейших городов в гетто. Как это будет работать на практике?

– Восток Большого Парижа – районы преимущественно бедные. Приведу вам пример города Клиши-Монфермей – это хрестоматийный образец «неблагоприятных» условий для жизни. Сегодня для жителей Клиши-Монфермей, которые хотели бы работать в аэропорту Charles de Gaulle, дорога на общественном транспорте занимает 1,5 часа. После появления метро Grand Paris Express дорога будет занимать 20 минут. Это изменит жизнь! Аэропорт и предприятия, с ним связанные, предлагают тысячи рабочих мест, а в Клиши-Монфермей безработица, и молодые люди смогут найти себе работу. Таким образом, Большой Париж дает шанс востоку и [другим] бедным предместьям.

– Да, это хорошо для бедных кварталов и для экономики страны в целом, но что вам говорят люди из кварталов богатых: им нужно такое метро и пассажиры из бедных районов? Нет ли у вас оппозиции, подобно той, что сложилась в богатых районах Лос-Анджелеса, когда там собирались строить метро?

– Проблем нет. Богатые районы концентрируются в основном на западе. Возьмем, например, Дефанс – деловой квартал в Европе № 1. Дефанс уже сейчас имеет станцию скоростного сообщения RER, а в будущем получит новые скоростные линии транспорта, которые свяжут его с другими странами Европы. Это важно для деловых людей: прилететь в Charles de Gaulle или в Orly и быстро добраться до Дефанса. То есть деловые люди тоже извлекут из этого пользу, богатые районы не окажутся на обочине Большого Парижа, и в целом баланс в регионе будет восстановлен. Хотя, конечно, наибольшую выгоду из этого извлекут районы бедные, но именно они сейчас больше всего и страдают.

– На каком этапе сегодня проект реализации Большого Парижа?

– Сейчас мы находимся на стадии проектирования линий автоматического метро. За это отвечают компания La Société du Grand Paris и Транспортный синдикат региона Иль-де-Франс. У нас во Франции это немного сложно: есть Париж, есть следующий уровень – восемь департаментов вокруг Парижа – и еще один уровень, регион. Моя задача как министра – общаться со всеми этими людьми и побуждать их общаться между собой. Все эти люди представлены в совете La Société du Grand Paris. (Всего в регионе, объединяемом понятием Большой Париж, насчитывается около 1300 коммун, т. е. около 1300 избранных мэров, с которыми руководителям проекта приходится коммуницировать. – «Ведомости».) После того как транспортная сеть будет построена, в 2025 г. La Société du Grand Paris прекратит свое существование, а сеть будет передана Транспортному синдикату Иль-де-Франс.

– Ваша ответственность – это развитие городов. Но за это же самое отвечает и каждый французский мэр. Как вы с ними сотрудничаете?

– У нас существует такое понятие, как «договор с городом», – это договор государства с конкретным муниципалитетом. Речь идет о тех городах, где высокая безработица, напряженная социальная ситуация. На решение их проблем направлена государственная городская политика – в сотрудничестве с мэрами и с организациями, ответственными за социальную политику в этих регионах.

– В настоящий момент во Франции выделена 751 «сложная городская зона» (ZUS) – населенные пункты, где социально-экономическая ситуация хуже, чем в целом по стране. Как я понимаю, вы выделили эти зоны, чтобы уделить им повышенное внимание, подтянуть к более благополучным районам и со временем сократить число ZUS. Есть ли уже примеры улучшения ситуации в этих зонах? Когда первая зона может покинуть список ZUS?

– Вы правильно понимаете. Сложно сказать, когда это произойдет, – требуется больше времени. У нас есть Национальный аналитический центр, который собирает информацию по ZUS и ежегодно предоставляет мне доклад. Анализируются объективные показатели – безработица, миграция и проч., – и предоставляются рекомендации правительству. Программа реструктуризации этих зон оценивается в 42 млрд евро, из них 12 млрд евро дает государство, которое выступает социальным партнером и вкладывается в жилищное строительство. Эта программа прекрасно сработала – мой предшественник, Жан-Луи Борло, вам это подтвердит, и премьер-министр Франсуа Фийон поставил передо мной задачу разработать второй этап этой программы. Моя задача как министра – сочетать задачи урбанистические, по развитию и модернизации городов, – и человеческие, которое описываются «договором с городом».

Министр города во Франции – это больная совесть правительства, он призван заострять внимание профильных министров на тех проблемах, которые обнаруживает: в образовании, здравоохранении, безопасности, на транспорте...

– Вас назначили министром 13 месяцев назад. Что вам удалось поменять за этот срок, а что вы менять не стали?

– Я не стал ничего менять в том, что касалось городской модернизации, – как я уже говорил, программа прекрасно работает. Я значительно изменил и улучшил ситуацию со сроками выделения государственных субвенций местным агентствам, занимающимся социальными вопросами. Этот вопрос во Франции не могли решить 20 лет. Теперь финансирование осуществляется на 95% – такого во Франции никогда не было.

– С 2008 г. безработица во Франции растет, и особенно быстрыми темпами в ZUS, где проживают 4,4 млн человек. В 2010 г. в этих зонах были безработными 20,9% человек в возрасте от 15 до 59 лет по сравнению с 9,5% в целом по стране. При этом безработица в ZUS выросла с 16,9% в 2008 г. до 20,9% в 2010 г. по сравнению со среднефранцузскими 7,5% в 2008 г. и 9,5% в 2010 г.

– Я экономист и могу вам сказать, что это закономерно – мир в кризисе. Не только Франция, в кризисе вся зона евро и остальной мир. Поэтому ничего удивительного, что на районы, где и без того была сложная социально-экономическая обстановка, кризис повлиял еще сильнее. Французы мне часто говорят: «Смотрите, там безработица 40%!» Ну да, и что – вы Луну открыли? Именно поэтому и было создано [министерство города] – чтобы заниматься проблемами городов. Поэтому, например, в статье 64 законопроекта о бюджете предлагается продлить режим действия особых городских зон (ZFU) – предприятия, создающие в них рабочие места, получают налоговые льготы.

– Последний раз крупные вспышки народного недовольства во Франции были в 2005 г. Вы были в Москве как раз в дни после выборов в Госдуму, когда резко выросла протестная активность горожан. Власти Москвы к вам по этому вопросу с советами не обращались?

– Нет, я был в Москве всего один день, мы обсуждали только Большую Москву и Большой Париж и вопросы безопасности не затрагивали.

– А в целом насилие для современных городов – это большая проблема?

– Конечно, это серьезная проблема. У нас благодаря политике президента Николя Саркози и премьер-министра Франсуа Фийона число серьезных инцидентов снижается, в том числе и в ZUS, – это не просто мои слова, это статистика независимого Национального аналитического центра. Это хорошая новость. Плохая в том, что безработица серьезно не снижается. Но другая хорошая новость в том, что криминальная активность в этих зонах падает.

– А проблема моногородов Франции знакома? В России это большая проблема.

– Знаю, но во Франции сегодня такой проблемы нет. У нас была монопромышленность на севере, в Па-де-Кале, но она была диверсифицирована. Однако у нас есть другие проблемы.

– Существует такая поговорка: если в возрасте 20 лет вы не были коммунистом – у вас нет сердца, если в возрасте 40 лет вы остались коммунистом – у вас нет ума. Полагаю, вы с ней согласны?

– (Смеется). Я был коммунистом и не стыжусь своего прошлого. Расскажу вам одну историю. Однажды, подписывая официальный документ [на франко-российских переговорах], я услышал смех за своей спиной. Смеялись Владимир Путин и Франсуа Фийон. На обратном пути в самолете я спросил у Фийона: «Почему вы смеялись, я сделал какую-то глупость?» Он ответил: «Нет, просто я сказал Путину, что вы были коммунистом, а он ответил: «20 лет назад я тоже был коммунистом».

Да, я был коммунистом, и у меня до сих пор есть друзья-коммунисты среди французских депутатов и сенаторов. Когда мне было 20 лет, моя мама была уборщицей, а папа – электриком. Я – чистый продукт социального лифта: чтобы оплатить свою учебу, я должен был работать. Я, как говорил Морис Торез, «сын народа». Мама закончила свою карьеру секретаршей, папа – инженером-электриком (он, кстати, принимал участие в строительстве гостиницы «Космос» к Олимпийским играм – 80 в Москве). В моей молодости район цементировали коммунисты и кюре. Сегодня кюре больше нет – и коммунистов практически тоже нет. Красная линия, которая ведет меня по жизни, – это гуманизм, я был и остаюсь гуманистом.