Евгений Бунимович: «Детские сады воспринимают у нас как камеру хранения»

В 20 по 22 апреля в Москве прошел первый фестиваль дошкольного образования «Старт Ап», в котором приняли участие педагоги, издатели, писатели, художники, организаторы клубов и проектов и, конечно, сами дети. Роль дошкольного образования в формировании детей огромна, считает Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в Москве, при активной поддержке которого и создавался «Старт Ап». «Пятница» встретилась с Евгением Абрамовичем, чтобы поговорить о дошкольном, а также о школьном образовании, поскольку Бунимович – заслуженный учитель, преподаватель математики с более чем 30-летним стажем.

– Я на днях получила письмо из школы, где учится мой сын, с просьбой срочно выбрать один из шести образовательных модулей: основы православной, буддийской, мусульманской, иудейской религий, либо основы мировых религиозных культур, либо светская этика. Как вы к этому относитесь?

– Мы много занимаемся проблемами жестокости и насилия среди подростков, и есть ощущение потери каких-то нравственных ориентиров среди детей. Если дома ему не объяснили про «не убий», «не укради» и т.д., то пусть это хотя бы школа сделает. Но меня тревожат несколько вещей. Во-первых, любое разделение детей очень опасно. На «А» и «Б» классы разделяют произвольно, и то «ашки» и «бэшки» с первого дня воюют. А тут пойдет разделение по религиозному признаку. Дальше: кто будет преподавать? Нет педагогов, учебников, нужно начинать с нуля. А у вас там в письме было, что нужно срочно дать ответ? Вот это пугает больше всего, когда на сложный вопрос требуется быстро дать простой ответ.

– Меня еще смущает, что это дополнительные часы, а дети и так перегружены, уже в начальной школе начинается шестидневка.

– Если управляющий совет из родителей воспротивится тому, чтобы в начальной школе была шестидневка, то они могут выбрать ту образовательную программу, которая их устраивает. Насильно шестидневку никто не введет.

– Впервые слышу про управляющий совет.

– Он есть теперь в любой школе, а если вы не знаете об этом, то это ваша родительская пассивность. В XXI веке родители должны уже научиться вместе с учителями решать проблемы школьного образования. Извольте отвечать вместе со школой за своих детей, собираться, обсуждать школьную программу и так далее. Ну а если времени нет и неохота – тогда пеняйте на себя.

– Но вообще родители стали объединяться, они ведут себя активнее, чем раньше?

– Да, была целая серия протестов: в сентябре – по поводу питания школьников, а в январе – по поводу питания в детских садах. И меня радует, что я вижу высокую родительскую активность и что от протестов удается перейти к сотрудничеству. А кто вообще должен контролировать качество питания в школах? Учителя, что ли? Когда родители стали разбираться, что происходит с детским питанием, они обращались ко мне, а я связывался как раз таки с управляющими родительскими советами и направлял их представителей на подмосковные фабрики-кухни, где это питание производится. Я заинтересован в том, чтобы не только мои сотрудники, но и сами родители выступали в качестве наблюдателей. Надо включаться в процесс, если вам не все равно, как ваших детей учат и чем их кормят. Дети – это занятие.

– А ведь занятия для детей, особенно для маленьких, это отдельная проблема. У нас ею пока не очень озабочены. Правда, недавно прошел фестиваль дошкольного образования «Старт Ап».

– Дошкольное и младшее школьное образование – это узловая точка во всех отношениях. Детские сады воспринимают у нас как камеру хранения. Утром сдали – вечером забрали, главное, чтобы без синяков. А между тем период от двух до шести лет – ключевой возраст развития, это уже знают все. Пора перевернуть пирамиду: главное образование дается не в старших классах, а в раннем возрасте, когда можно не только научить, но и скорректировать какие-то поведенческие отклонения. В Финляндии, например, лучшие образовательные силы брошены на ранний возраст. С малышами работают выпускники престижных университетов, у них высокая зарплата, их уважают и проч. У нас ничего подобного нет.

– Но если не государство, то хоть родители понимают важность дошкольного образования?

– К счастью, да. Современные родители, в массе своей новый средний класс, родились – и уж точно учились – не в Советском Союзе. Они задумываются об образовании своих детей начиная с их дошкольного возраста. На мой взгляд, ответственный подход к образованию и есть главный признак среднего класса. У меня вообще свой взгляд на то, что происходило на Болотной. Там было много молодых людей, и я уверен, что один из ключевых запросов – это создание доброжелательной, современной, неказенной образовательной среды для их детей. «Старт Ап» – попытка ответить на этот запрос.

– Современные родители – другие, но ведь и дети изменились. Иногда возникает ощущение, что они совсем оторваны от реальности.

– Это, кстати, подтверждают результаты пробного экзамена по ЕГЭ: 10 процентов не смогли решить иррациональное уравнение, а 30 процентов не справились с задачей в два действия, когда нужно было посчитать плату за электричество. Занятно при этом, что иррациональное уравнение требует знаний, это не совсем простое задание, и справились с ним лучше. А задачку про «текущее-предыдущее» завалил практически каждый третий. И дело даже не в том, что они плохо посчитали, а в том, что, получив абсурдные результаты – у кого-то выходило, что 650 000 рублей нужно в месяц платить, – они даже не насторожились. Для них математика – род сакрального знания, она не имеет отношения к реальной жизни. За этим стоит огромная проблема.

– Какая?

– Наследие советской школы. Я не хочу спорить о том, хороша она была или плоха, но точно одно: она была школой воспроизведения. Ученики воспроизводят модели, которые им дают на доске или в учебнике. Вот почему иррациональное уравнение решают лучше, чем простую задачу про электричество. Когда вся информация исходит только от учителя, воспроизведение полезно. Но в наше время, когда сведения поступают со всех сторон, нужно уметь относиться к ним критически. Вот он получил ответ: 650 000 рублей. Надо как-то интерпретировать результат, а для этого нужно жизнь хоть чуть-чуть знать. У учителя сегодня другая функция: он должен помочь ребенку научиться ориентироваться в море информации. Ситуация изменилась: раньше ты получал профессию навсегда, а сейчас ты будешь 25 раз переучиваться. Значит, цель образования не в том, чтобы дать 25 готовых формул, а научить выбирать ту, которая требуется в данных обстоятельствах.

– Судя по тому, что многие школы собираются закрывать, не все справляются с этой задачей. Что вы думаете об укрупнении школ?

– В этом году запись велась не с 1 апреля, как раньше, а с 1 декабря, причем через интернет, то есть достаточно прозрачно. И сразу стало понятно, в какие школы хотят, а в какие нет. Я называю это народным рейтингом. Можно как угодно ругать чиновников, но когда в школу почти никто не записался, а таких в Москве больше 80, то эти учебные заведения теряют финансирование. Кстати, такая угроза была и для других школ, но они как-то подтянулись, стали бороться за учеников, открывать кружки и в итоге смогли убедить родителей.

– Но ведь никто не будет по доброй воле ни укрупняться, ни расформировываться.

– Это вопрос ненасильственной процедуры. Конечно, если против присоединения к сильной протестует слабая школа, это не очень убедительно. Директор просто не хочет, чтобы его увольняли. Но я считаю, если в этой школе есть классы, которые хотят доучиться по старой схеме, то никто им мешать не должен. А вот если объединению сопротивляется сильная школа, то тут уж точно невозможно насилие. Главное – ничего не делать второпях и через колено.

– Но если слабые школы закроют, то все остальные, наоборот, выиграют, в их пользу перераспределятся средства. В чем тогда роль федерального закона, по которому все бюджетные учреждения 1 июля фактически переводятся на самофинансирование? Нас ждет платная школа?

– Этот закон – результат абсолютно неправильной образовательной политики. У нас образование почему-то считается сферой услуг – так и говорят: «образовательные услуги». Но образование все-таки не магазин, где, у кого больше денег, тот покупает колбасу дороже. Государственное образование, наоборот, должно выравнивать изначальное неравенство, помогать способным детям переходить из одной социальной страты в другую. Платное и бесплатное образование нигде не смешиваются, из государственной школы не делают рынок. Это наше ноу-хау какое-то.

– А в государственной школе все-все должно быть бесплатно?

– Ну, может быть, бальные танцы или шахматы могут быть платными, но не математика же! Не иностранный язык! Абсурд. Вот набрали детей в первый класс. Те, которые платят, с порога будут получать лучшее, а кто не могут – минимум. Самые сильные преподаватели будут в платных классах. И не потому, что они так хотят, а потому, что такова позиция директора: тем, кто платит, даем лучшее. Это разделение неизбежно приведет к социальному взрыву. Родителей испугало то, что придется много платить. Меня же пугает в принципе то, что нужно платить. Против этого должны бороться и бедные, и богатые, если они не хотят, чтобы у подъезда их ребенка поджидали одноклассники с монтировкой.