Хоакин Феникс, актер

Andrew Medichini АР

Хоакин Феникс, один из самых одаренных артистов своего поколения, наверняка станет главным героем грядущего премиального сезона. В фильме Пола Томаса Андерсона «Мастер», премьера которого на днях состоялась в Венеции, Феникс сыграл роль, подобных которой в его карьере до сих пор не было: фрустрированный моряк, вернувшийся в родную Америку после Второй мировой (действие разворачивается в 1950 году), готовит самогон из подручных материалов, бросается на каждую встречную женщину, а потом становится телохранителем загадочного руководителя религиозной секты. Получит ли Феникс «Кубок Вольпи» или «Оскара», не столь важно: после этой работы его имя будет вписано в историю кинематографа. Впрочем, и до сих пор сомневаться в его таланте не приходилось. Хоакин Феникс умудрялся совмещать роли в большом голливудском кино (например, императора в «Гладиаторе» или Джонни Кэша в байопике «Переступить черту») с более экстремальными опытами у Гаса Ван Сэнта, Оливера Стоуна или Джеймса Грэя. Сразу после мировой премьеры с артистом поговорил Антон Долин.

– После премьеры критики завалили вас комплиментами...

– Я ничего не читал. И не хочу.

– Пресса у «Мастера» превосходная.

– Вы меня слышали? Не обижайтесь, но об этом я слышать не хочу. Ничего. Ни хорошего, ни плохого. Перестаньте говорить об этом, или я уйду.

– Тогда обратимся к персонажу. В чем его сходство с вами?

– Наверное, не случайно Пол Томас Андерсон писал эту роль, имея в виду именно меня. Закончив сценарий и собираясь приступать к съемкам, он, чтобы настроить меня на нужную волну, прислал где-то шестьдесят песен (причем добавил к записям распечатки с текстами) и попросил все их послушать. Эту роль, по словам Пола, я должен ощутить на физическом уровне. Как будто я действительно прошел через войну и пережил все то, что испытал мой герой, – в фильме, кстати, это не показано. Я не сразу понял, о чем он, до меня вообще все долго доходит, но я послушал музыку и постепенно врубился. Результат вы видели.

– Говорят, в основе «Мастера» лежит биография основателя сайентологии Рона Хаббарда. В Голливуде полно сайентологов. А вы об этом что думаете?

– Я до фильма толком ничего не знал о сайентологии, теперь немного нахватался. И вот что вам скажу: это прекрасно, когда какая-то группа людей объединена некими идеалами и мыслями. Когда же этих людей становится много, появляется кто-то, кто использует их веру в своих корыстных интересах. Так происходит в любой религии. Лично для меня популярность сайентологии в Голливуде – загадка. Хотя я и популярность католичества не очень понимаю, если честно.

– То есть вам в отличие от вашего героя учитель не нужен?

– Кажется, нет... Не задавался этим вопросом. На режиссера я хотел бы смотреть не как на гуру, а как на товарища и партнера. С Полом у меня установились именно такие отношения. Он зовет меня и говорит, например: «Надо трахнуть женщину, вылепленную из мокрого песка». Я отвечаю: «Отличный план!» Кстати, мне и правда понравилось, только в зале что-то смеялись маловато. Нет, я доверял ему абсолютно во всем, иначе было бы невозможно работать с такой непростой ролью. От меня требовалась стопроцентная открытость и готовность пойти, куда укажет режиссер. И я старался вести себя именно так, не сомневаясь ни секунды. Фантазия Пола так разнообразна, что может удивлять тебя беспрестанно.

– Вы говорите, что роль была сложной. Чем именно, если с женщиной из песка у вас проблем не возникло?

– Ответ прост: работая в этом фильме, надо было постоянно, безостановочно думать. Идеи Пола нельзя просто повторить – необходимо их по-настоящему понять и пропустить через себя. По вечерам я валился от усталости как подкошенный, я был изнурен. Но и интересно было, как никогда прежде.

– Вы такие роли и ищете? Или они сами вас находят?

– Больше всего на свете ненавижу, когда актеры начинают разглагольствовать о своей стратегии в выборе ролей. Чушь собачья, не верьте им. Во всяком случае, ко мне это точно не относится. Я читаю сценарии, и иногда меня настигает слабое и смутное ощущение, что эта роль подойдет, что это мое – тогда и соглашаюсь. В остальных случаях отказываю. Вот вам и вся стратегия. «Я ищу таких-то персонажей...» Хрень какая-то. Мне просто везет с ролями, вот и весь разговор. Я играю то, что способен сыграть. И мне комфортнее работать с друзьями и знакомыми, как каждому нормальному человеку. Неприятно, когда на площадке тебя окружает толпа из семидесяти незнакомцев, и все вокруг тебя суетятся. Этого я предпочитаю избегать. Хотя их тоже можно понять: если продюсеры вкладывают сотни миллионов в фильм, то хотят быть уверенными в результате.

– А вы не хотите?

– Я не верю, что этого можно добиться вне зависимости от бюджета. Каждый новый проект для меня – вопрос, который я и мои коллеги задаем публике. Потом, когда фильм завершен и выходит на экраны, мы слышим ее ответ. Но предсказать его нереально.

– То есть чрезмерный контроль над съемочным процессом вас раздражает.

– Пожалуй, да. Я предпочитаю быть открытым для чего-то неожиданного, а не втискиваться в придуманные рамки. Я хочу, чтобы работа в кино была освобождающей, а не лишающей свободы. Именно так случилось в «Мастере». Сейчас мне кажется, что лучшего возвращения к публике после двухлетнего отсутствия и быть не могло. А я так нервничал, вы себе представить не можете...

– Из-за чего?

– Как вам объяснить. Выходишь на площадку и пытаешься сыграть что-то, до чего ты додумался сам, читая сценарий, а в голове свербит мысль: «Я делаю все не так, это какой-то бред, я ничего не понял». Тут выходит Пол и говорит...

– «Ты молодец»?

– Нет, он говорит: «Слушай, ты все делаешь не так, это какой-то бред! Но давай-ка еще раз попробуем». И я перестаю нервничать.

– Скажите напоследок, есть шанс, что мы вас увидим в каком-нибудь комиксе или боевике? Или вы в жанровом кино больше сниматься не будете?

– Сниматься только в авторском кино тоже скучно! Я ничего не имею против комиксов – просто никогда не хотел в них работать, да мне и не предлагали. Я не знаю, где буду сниматься завтра: почему не в боевике? Проблема с жанровыми фильмами у меня одна. Я на самом деле слабый актер, и, чтобы сыграть что-то хорошее, мне необходимо, чтобы мне помогала вся съемочная группа. Если же они все будут смотреть не на меня, а на зеленый экран, где потом нарисуют компьютерного дракона, я окажусь в полной заднице. Мне надо, чтобы режиссер нашел время на меня, сидел и разговаривал со мной часами, забыв о времени. Тогда все получится.