Интервью - Виталий Лопота, генеральный директор РКК «Энергия»

В пятницу, когда в России отмечается День космонавтики, президент Владимир Путин проведет совещание по развитию космической промышленности на стройплощадке космодрома «Восточный» в Амурской области. Там будут обсуждать три концепции реструктуризации космической промышленности. Концепция Российского космического агентства (Роскосмос) предусматривает его превращение в госкорпорацию по типу «Росатома» с функцией распорядителя бюджетных средств, предприятия планируется объединить по функциональному признаку – холдинг ракетного двигателестроения, ракетный холдинг, спутниковый холдинг и холдинг пилотируемой космонавтики на базе РКК «Энергия». Две другие концепции – космического кластера фонда «Сколково» и «открытого правительства» Михаила Абызова – предусматривают сохранение Роскосмоса как заказчика. Сколковцы предлагают создать из предприятий отрасли две компании – ракетный и спутниковый холдинги наподобие крупных американских космических корпораций, а абызовцы – передать все госпакеты акций отраслевых предприятий управляющей компании, которая будет готовить их к приватизации. Генеральный директор РКК «Энергия» Виталий Лопота комментирует эти предложения крайне скупо и осторожно. Вообще, чувствуется, что за шесть лет руководства главной российской космической корпорацией петербургский специалист по лазерам и роботам так и не привык к общению с журналистами.

– Когда вы возглавили РКК «Энергия», то рассказывали в интервью, что обнаружили долги на 7,5 млрд руб.

– На 8,5 млрд.

– Что с ними сейчас?

– Их теперь нет.

– А почему они возникли?

– У нас технологический цикл – 2–3 года по пилотируемой тематике, и когда получаем авансовые платежи на изготовление изделия, то возникает кредиторская задолженность. Сейчас все в порядке.

– А с зарплатами что?

– Прошлый год мы закончили со средней зарплатой на уровне 46 000–47 000 руб.

– У вас же градообразующее предприятие...

– Да, многие из жителей Королева работают в корпорации.

– А вот вы не из Королева – у вас другая предыстория.

– Ну и что? Считаю себя причастным к развитию города, к обеспечению нормальных условий жизни и работы наших сотрудников – жителей наукограда.

– Просто интересно, как вы тут оказались и кто это решил?

– Руководство страны такие вопросы решает. И задачи были поставлены – сохранить школу, создать перспективные образцы техники лет на 40–50 вперед и позиции на мировом космическом рынке не упустить.

– Насколько справедливо утверждать, что все основные ракетные технологии, которые есть у России, созданы еще до 1980-х и ничего нового с тех пор не придумано?

– Начнем с того, что Германия во время Второй мировой войны сделала существенные шаги в создании и освоении ракетных технологий. США продолжили это развитие под руководством главного немецкого конструктора Вернера фон Брауна, которого они вывезли из Германии вместе с его ведущими сотрудниками, полными комплектами документации, готовыми ракетами и их комплектующими. В Советском Союзе осмысление этого немецкого опыта и знаний, полученных с привлечением немецкого среднего и младшего инженерного и технического персонала, на разрозненной документации и ракетных комплектующих, прошло успешно благодаря результатам работ, проводимых коллективами ГДЛ, ГИРД и РНИИ в довоенные годы. Особенностями отечественной ракетной школы, ярким представителем которой является Сергей Павлович Королев, стало достижение технологического преимущества и конкурентоспособности по сравнению с известными мировыми разработками путем эволюционного наращивания в каждом новом изделии тактико-технических характеристик, что закладывало ростки их дальнейшего совершенствования. Потому что при чрезмерно резком изменении достигнутого технического уровня создание нового изделия превращало бы его доводку до приемлемого уровня надежности в перманентный процесс. Соратники и последователи главного конструктора ракетно-космических систем академика Королева – академики Василий Павлович Мишин и Валентин Петрович Глушко продолжили эту линию.

Глушко, став руководителем королевского предприятия, преобразованного в 1974 г. в НПО «Энергия» (сегодня – РКК «Энергия»), переосмыслил перспективы ракетного двигателестроения, инициировав создание мощных жидкостных ракетных двигателей с тягой около 800 т и унифицированного ряда ракет на их основе. Эти идеи начали осуществлять в 1976 г. В 1980 г. начались огневые испытания этих двигателей, а в 1985 г. в космос стартовала ракета «Зенит», оснащенная таким двигателем. Эта ракета стала частью технологий, заложенных Глушко в ракету-носитель сверхтяжелого класса «Энергия», которая в первый раз стартовала уже в ноябре 1987 г. и могла обеспечить выведение на опорную околоземную орбиту около 100 т. Конструктивное совершенство ракеты «Энергия», оцениваемое отношением массы выводимого полезного груза к стартовой массе ракеты, составило около 4,3%. Даже сегодня никто в мире не может превысить 4%. В настоящее время эти технологии в России необходимо сохранить и развивать. Они сохраняются и продвигаются благодаря прогрессивным взглядам и амбициям российских ученых, инженеров и специалистов.

– И благодаря совместным с американцами программам 1990-х гг.?

– Вы имеете в виду «Морской старт»? Да, в этом проекте реализованы наши самые лучшие космические технологии.

– Вы ведь возглавили РКК «Энергия» в 2007 г. – как раз когда обнаружились финансовые проблемы с проектом «Морской старт».

– Да, в то время специалистами РКК «Энергия» было однозначно установлено, что совместная международная компания Sea Launch, являющаяся поставщиком пусковых услуг по проекту «Морской старт», аккуратно подводится к банкротству. Руками тех банков, которым доверяла фирма Boeing – партнер по проекту, был проведен due diligence. Затем одна из американских фирм подала на банкротство. Была сделана попытка переложить на учредителей компании Sea Launch солидарную ответственность за те результаты управления, которые фактически были у фирмы Boeing – они ведь, по существу, единолично управляли этой компанией. Чтобы избежать полного банкротства компании Sea Launch и провала проекта, пришлось пойти на добровольное банкротство и последующую реструктуризацию, чтобы выполнить те пусковые услуги, авансы по которым уже внесли заказчики.

– Так перед вами поставили именно такую задачу – вернуть России «Морской старт»?

– Нет, конечно. Задач очень много. Когда приходишь на должность руководителя такой корпорации, как РКК «Энергия» – всемирно известной организации, лидера ракетно-космической отрасли, конечно, обязан заниматься сокращением издержек, сохранением школы и созданием новой ракетно-космической техники на перспективу в десятки лет. Каждый год корпорация последовательно шла вперед. И создание Центра развития технологий и подготовки кадров, где мы находимся (см. врез), – тоже шаг в этом направлении. Наши инженеры должны знать историю и видеть наглядные примеры, как в короткие сроки достигался наш технологический прогресс. Подтверждение этому вы видите здесь...

– Чем вызван неудачный запуск по программе «Морского старта» 1 февраля этого года?

– Неудача была вызвана отказом одного из блоков – бортового источника мощности. Уже скоро, в текущем месяце, комиссия, созданная компанией Sea Launch AG, завершит расследование и представит заказчикам пусковых услуг перечень мероприятий, необходимых для подтверждения надежности этого блока. Каких-либо других систем и агрегатов, вызывающих сомнения, нет.

– Вы не предлагали государству выкупить «Морской старт»?

– Нет, сообщения средств массовой информации об этом недостоверны.

– Тогда за счет чего вы предлагаете спасти этот проект?

– Иметь устойчивый портфель заказов. Без этого нельзя сохранить уникальные технологии ракетостроения, двигателестроения и т. д. Чтобы сохранить компетенции в выпуске мощных ракетных двигателей, их надо выпускать в количестве, обеспечивающем технологическую устойчивость их производства.

– А эти заказы есть или их надо как-то генерировать?

– Реорганизованная компания Sea Launch приняла обязательства перед пятью заказчиками, которые внесли авансы по 14 миссиям до реорганизации. Эти обязательства компания выполняет, произведя шесть пусков, в том числе один с «Наземного старта». Ведутся интенсивные переговоры с заказчиками о назначении космических аппаратов для запуска с «Морского старта» в рамках существующих контрактов, а также с новыми заказчиками. В повестке дня – модернизация комплекса, увеличение грузоподъемности при выведении на геопереходную орбиту до 7 и более тонн (показатель, не достижимый для запусков с российских широт существующими носителями) в целях удовлетворения новых требований рынка. Уверен, что портфель заказов на новые пуски будет увеличиваться, если и в этом направлении будут вестись работы.

– Вы верите в успех строительства нового космодрома «Восточный» в Амурской области?

– Как можно ставить под сомнение программу, утвержденную президентом Российской Федерации?

– По сути, вы руководите частной корпорацией с государственным контролем. Как сейчас устроена структура капитала РКК «Энергия»?

– РКК «Энергия» неправильно называть частной корпорацией: государству в лице Росимущества в ней принадлежит около 38% акций; у юридических лиц – около 54%; в том числе у дочерних компаний, подконтрольных РКК «Энергия», – примерно 20% акций; остальные акции – у физических лиц: около 8%.

– Корпорация платит дивиденды?

– Конечно. В 2011 г. чистая прибыль составила 1,245 млрд руб. Собрание акционеров, состоявшееся летом 2012 г., приняло предложение совета директоров 25% от нее направить на выплаты дивидендов (по 280 руб. на одну обыкновенную акцию). Около 74,3% от объема чистой прибыли было направлено в инвестиционный фонд предприятия – на его техническое переоснащение.

– А какая рентабельность у корпорации?

– В 2013 г. ожидаем на уровне нормативной рентабельности (около 13% от объема собственных работ).

– Кредитуется корпорация в Газпромбанке?

– Не только. Мы кредитуемся в различных банках.

– Каковы были главные причины серии неудачных запусков российских ракет, имевших место в конце 2010 г., в 2011 г. и частично в 2012 г.?

– За всех говорить не могу. Абсолютно безотказных технических систем не бывает. У ракетных систем, созданных и создаваемых по техническим заданиям заказчиков, обычно задается показатель безотказной работы на уровне 0,9–0,95. То есть из всей программы запусков конкретных ракет могут оказаться неудачными от 5 до 10%. Что касается аварии с падением грузового корабля «Прогресс» на Алтай, то это произошло из-за отказа ракеты-носителя типа «Союз» на участке выведения на орбиту. Отмечу, что в случае отказов ракетных систем создаются государственные комиссии, результаты работы которых направлены на установление причин и принятие необходимых мероприятий по их устранению в последующей эксплуатации.

– Не приведут ли недавние аварии «Протонов» с разгонным блоком «Бриз-М» к тому, что блоки типа ДМ, которым прочили вывод из эксплуатации, будут все же востребованы?

– Этот разгонный блок востребован. Он эволюционно развивался от лунных программ Л1, Н1-Л3 и для выведения отечественных спутников на геостационарную орбиту и автоматических аппаратов на отлетные траектории к Луне и планетам Солнечной системы. Точность выведения спутников и космических аппаратов уникальна. Ни один разгонный блок в мире к ней не приближается. Чтобы технологии создания и эксплуатации этого уникального семейства отечественных разгонных блоков были сохранены и развивались далее, необходим устойчивый портфель заказов.

– Недавно «Энергия» объявила о завершении работ по техническому проекту нового космического корабля. Расскажите о нем подробнее: для чего он предназначается, какие основные особенности в сравнении с зарубежными конкурентами, когда и на какой ракете полетит?

– Новый корабль многоразовый – его возвращаемый аппарат может использоваться до 10 раз. На нехватку ресурсов для проектирования пожаловаться не могу. В прошлом году был завершен эскизный проект, в настоящее время завершен технический проект, несмотря на то что весной прошлого года нам кардинально изменили техническое задание и пришлось серьезно перепроектировать корабль с перевыпуском колоссального объема документации. Он конкурентоспособен в сравнении с зарубежными кораблями аналогичного типа, в том числе по численности экипажа, длительности миссий, массам доставляемого и возвращаемого грузов, перечню возможных задач полетов. Имеет перспективы дальнейшего эволюционного развития.

– Название новому кораблю придумали?

– Представляется, что могло бы подойти наименование «Русь». Но в целом это прерогатива государственного заказчика.

– А какую ракету выбрали для нового корабля?

– Новый корабль, который будет летать к Луне, обладает стартовой массой 20 т. Создаваемому кораблю, чтобы вернуться от Луны, нужен разгонный блок со стартовой массой 25 т на околоземной орбите. Чтобы этой системе «корабль плюс разгонный блок возвращения» полететь к Луне или выполнять задачи в окололунных точках Лагранжа, нужен еще один разгонный блок стартовой массой 45 т, а чтобы спуститься на Луну и взлететь с нее, необходимо предусмотреть еще 25–30 т. Чтобы все это запустить с Земли на околоземную орбиту, предлагается выполнить два раздельных запуска составных частей экспедиционного комплекса и их последующую стыковку. Для этого нужно создать ракету с грузоподъемностью не менее 70 т.

– Новый корабль годится для полета на Луну. Есть ли конкретная дата, когда этот полет будет, или это отдаленная перспектива?

– В настоящее время этот вопрос прорабатывается в федеральной космической программе. Если программа будет принята на соответствующем уровне, то в ближайшие 10 лет мы будем отрабатывать технологии полетов в гравитационной системе «Земля – Луна», в том числе в окололунных точках Лагранжа. Эти точки можно эффективно использовать для построения экспедиционных комплексов для дальних полетов.

– А на астероид США сами полетят?

– Этот вопрос активно обсуждается, в том числе коммерческими компаниями, которые предлагают отбуксировать астероид на орбиту вокруг одной из точек Лагранжа. Проект интересный, и мы готовы участвовать в таких работах.

– В общем, эти точки, а не Луна – наша ближайшая перспектива?

– Данные вопросы необходимо рассматривать во всех деталях и обоснованно, так же как и полеты с посадкой на Луну, другие космические проекты. В случае принятия решения государственными структурами будут обеспечиваться реализации тех или иных задач, разрабатываться соответствующие технологии, в том числе в международном сотрудничестве.

– А сейчас такие технологии разрабатываются?

– Когда будет о чем рассказать, пресса об этом, безусловно, узнает!

– А хотя бы на уровне концепций или эскизов не прорабатываются какие-то фантастические на сегодняшний взгляд проекты вроде межзвездных зондов, межгалактических перелетов?

– Есть определенные проекты. Сейчас не время о них говорить, но в целом необходимо создавать космическую инфраструктуру не только вокруг Земли, но и вокруг осваиваемых планет. Какая инфраструктура должна быть на Луне? А какая – вокруг Марса? И какая – на самих планетах? Нужно искать прогрессивные технологии движения и работы в космосе, нужны новые фундаментальные знания об окружающей нас среде, чтобы найти новые технологии и возможности.

– Возвращаясь к новому кораблю: получается, сейчас в России ракета-носитель с такой грузоподъемностью не проектируется?

– Минимальная грузоподъемность ракет для пилотируемых экспедиций за низкую околоземную орбиту – 70 т. Вопрос о создании российской ракеты-носителя для нового корабля прорабатывается.

– Но для летных испытаний на низкой орбите, наверное, хватит?

– Испытания нового корабля будут начаты на ракете типа «Зенит».

– Россия присутствует на мировом рынке космических технологий как оператор пусковых услуг. Не несут ли угрозы нашему положению на этом рынке через 5–10 лет новые китайские ракеты и корабли компании SpaceХ?

– Нужно быть к этим работам внимательными и создавать новую конкурентоспособную ракетно-космическую технику.

– А те ракеты-носители, разработка которых у нас в России уже ведется?

– Известные разработки, которые воплощаются в материальные изделия, уже отстают от мирового уровня по ряду показателей. Хотя они могут решать задачи, для которых они предназначены, в соответствии с техническими заданиями, выданными заказчиком, – выводить, например, на геостационарную орбиту полезные нагрузки в пределах 2–2,5 т или 23–24 т на низкую орбиту. Но ракетно-космическая промышленность в других странах развивается по несколько иным законам.

– Как вы думаете, после того как МКС завершит существование, будет ли создана подобная станция на околоземной орбите? Не пропадет ли пилотируемая космонавтика с окончанием этого проекта?

– Спасибо за вопрос. Человечество будет осваивать космос, используя обитаемые станции многоразового использования, это однозначно. И для начала надо договориться, нужен ли нам космический порт у Земли на околоземной орбите. Так вот, надо договориться с партнерами, нужен ли нам порт у Земли или мы будем делать порт у Луны. Вот это политический вопрос. Думаю, однозначно будет ответ – нужен. Логика и инженерные знания показывают это. А раз он нужен, мы должны думать об эволюционном развитии Международной космической станции как околоземного порта, договариваться и всем вместе эффективно расходовать ресурсы. Нам нужно вместе быть. Международная космическая станция – это проект, в котором отрабатываются технологии сосуществования.

– Как вы относитесь к планам реструктуризации космической отрасли, разработанным в Роскосмосе и «Сколково», и к тому, какое место отводится в них корпорации?

– Если посмотреть на результаты космической деятельности за недавние 30 лет, то все лучшие достижения были созданы одной школой – РКК «Энергия», НПО «Энергомаш», ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс».

– То есть создавать отдельный двигательный холдинг для космической отрасли, как предлагает Роскосмос, – это неправильно?

– Я уверен, что руководство страны примет по этим вопросам единственно правильное решение.