Интервью - Уэс Андерсон, режиссер

В прокат выходит «Отель «Гранд Будапешт» - один из самых ожидаемых фильмов года. Уэс Андерсон снял фантасмагорию о консьерже легендарной гостиницы, которого арестовывают за похищение ренессансного шедевра. Вокруг Рэйфа Файнса, сыгравшего в картине центральную роль, целое созвездие знаменитостей, неузнаваемых в ярком гриме: Тильда Суинтон и Билл Мюррей, Джуд Лоу и Сирша Ронан, Уиллем Дефо и Матье Амальрик, Леа Сейду и Эдриен Броуди. Обозреватель «Пятницы» поговорил с режиссером, у которого мечтает сняться практически каждый актер на планете.

- Вы один из самых известных американских режиссеров, но этот фильм кажется европейским; по меньшей мере место действия и набор актеров указывают на это.

- Да, многие наши актеры родились в Европе, часть съемочной группы тоже. Но еще до того, как я взялся за кастинг, даже до того, как написал сценарий, сказал себе: пора мне снять европейский фильм! С этого импульса все началось. Я всегда поклонялся европейскому кино, а «Отель «Гранд Будапешт» причудливым образом вылупился из моих впечатлений от «М» Фрица Ланга - картины, которая когда-то, еще в студенческие годы, меня поразила и которую я пару лет назад пересмотрел в blu-ray. Пожалуй, один из лучших фильмов за всю историю. Так я стал смотреть Ланга, одну картину за другой. Но на меня повлиял не только он, но и Эрнст Любич, и американские комедии, снятые до Кодекса Хейса, когда было позволено всё, Кларенс Браун, Уильям Уэллман, ранний Майкл Кертиц. С другой стороны, Роман Полански, его «Бал вампиров», приходил мне на ум: он, вероятно, вдохновил меня на использование снежного пейзажа. А еще на музыкальное решение - ведь мой композитор Александр Депла тоже работал с Полански!

- К разговору о музыке: весьма неожиданно звучат балалайки на финальных титрах. Они-то откуда взялись?

- Нам в руки попал диск с музыкой Оркестра имени Осипова, с классическими мелодиями в аранжировках для балалайки. Мы просто подсели на эту пластинку, слушали ее бесконечно во время монтажа. И решили вместе с Александром Депла, что используем в саундтреке русскую балалайку, венгерские цимбалы, альпийский рожок и еще цитры. Представьте, все это смешать и поручить французскому композитору! Вот он, европейский дух.

- До какой степени ваш фильм основан на реальности? Или это чистая фантазия, как государство Зубровка, где разворачивается действие?

- Самое реальное, что там есть, это главный герой. Он срисован мной с одного хорошего знакомого - у меня, кстати, почти все персонажи написаны так. Нет, его зовут не Густав, и он не работает в отеле, но ведет себя и разговаривает в точности так. Я говорил ему, что он увидит и узнает себя на экране.

- Узнал?

- Знаете, он из таких людей, что если скажешь ему «Это же вылитый ты!», он будет отнекиваться. Зато если сказать «Ничего общего», он начнет протестовать: «Ну, кое-что все же есть...»

- Почему в финале фильма стоит посвящение Стефану Цвейгу?

- Несколько лет назад я прочитал «Нетерпение сердца» Цвейга, и меня не оставляла мысль поставить по этому роману фильм. Если бы мне это удалось, это был бы мой лучший фильм! Почему-то вбил себе эту идею в голову. Но серьезная экранизация должна была бы длиться часов двенадцать. Я увлекся, стал читать новеллы и мемуары и постепенно пришел к выводу, что будет правильней создать на экране мою собственную оригинальную версию эстетики Стефана Цвейга, не основанную ни на каком конкретном тексте. «Отель «Гранд Будапешт» - результат.

- В то же время в картине есть что-то детское, почти мультипликационное.

- Мы рисуем сториборды, делаем для внутреннего употребления что-то вроде анимационных раскадровок. Я так поступаю каждый раз с тех пор, как снял свою первую анимацию - «Бесподобного мистера Фокса». Мне было бы стыдно представлять их на суд публики, слишком уж они примитивны, хотя некоторые рисунки - просто загляденье. Да, параллель точная.

- В «Отеле «Гранд Будапешт» говорится, что Густав был привязан к прошлому. Эта строчка автобиографическая?

- Не представляете себе, сколько я перебрал старинных фотографий, готовясь к съемкам. А потом мы отправлялись в места, запечатленные на тех снимках, и пытались воссоздать то, что на них было изображено. Печаль и ностальгия по исчезнувшему переполняли меня. Мир меняется постоянно. Но в повседневной жизни я редко об этом задумываюсь. Я мечтаю не о прошлом, а о приключениях. Путешествие из моего любимого Нью-Йорка в какой-нибудь старинный европейский городок для меня - такое приключение.

- Да ведь вы живете уже не в Нью-Йорке, а в Париже, разве нет?

- Не постоянно. У меня в Париже квартира, это правда. Обожаю этот город: за каждым перекрестком неожиданный новый мир. Гулять по Парижу без плана - как сходить в кино на отличный фильм. Кстати, о Нью-Йорке я готов сказать то же самое. Но это потому, что в обоих этих городах я чувствую себя иностранцем! Я не говорю по-французски, стесняюсь всего, и в этом тоже есть своя прелесть, а когда возвращаюсь в Штаты, на меня там смотрят, как на пришельца из Старого Света. В Америке я европеец, в Европе - американец. А ведь я еще и техасец! Хотя в Техасе тоже не чувствую себя... как бы сказать... классическим техасцем. Широкополую шляпу не ношу.

- Вы постоянно снимаете одних и тех же актеров, но с Биллом Мюрреем у вас, видимо, особенные отношения?

- Мне ужасно повезло, что я познакомился с ним еще перед моим дебютным фильмом. Такой актер - лучший друг, на которого только может надеяться режиссер. У него колоссальный опыт, и он умница. Кроме того, он надежен, как никто другой. На мировой премьере «Отеля «Гранд Будапешт» в Берлине после открытия фестиваля меня огорошили новостью о необходимости немедленно, буквально через полчаса, представить фильм на еще одном показе - на другом конце города, в Фридрихштадтпаласте. Я нервничал, не знал, что сказать. Тогда Билл предложил поехать со мной. Мы вышли на сцену, я сказал пару дежурных cлов и передал микрофон ему. Он как начал импровизировать и шутить, причем по-немецки! Зал в экстазе, и я доволен - работа сделана. На Билла можно положиться.

- Вы упомянули импровизации. Часто разрешаете их актерам?

- Я разрешаю кому угодно что угодно, просто в этом не всегда есть необходимость. Скажем, в фильме, подобном этому, такой специфический сценарий, что в него трудно вклиниться с органичной импровизацией.

- Говорят, в какой бы эпохе ни разворачивалось действие фильма, режиссер всегда на самом деле рассказывает о сегодняшнем дне. Справедливо ли это в отношении «Отеля «Гранд Будапешт»?

- О чем бы я ни писал, все равно я затрагиваю вопросы, волнующие меня здесь и сейчас, так что вы, наверное, правы. Но эти вопросы могут касаться и современности, и старой книги, которую я прочитал вчера. Чего я точно не пытаюсь делать, так это учить кого-то жить и делать заявления при помощи фильмов. Особенно политические.

- Вы поэтому придумали Зубровку, не выбрав вместо нее реальные Венгрию, Чехию, Словению или Украину?

- Я придумал Зубровку, потому что мог ее придумать! Если тебе дозволено изобрести страну, почему этого не сделать?

- Сами это сделали? Или кто-то под­сказал?

- Кажется, сам. Я уже не помню. Сценарий-то мы писали вместе с моим другом Хьюго Гиннессом. Люблю, когда ответственность разделена с кем-то еще.