Третьяковская галерея представила смешную и глуповатую выставку игрушек

Третьяковская галерея очень хочет быть прогрессивной и постоянно участвует в московских биеннале, к нынешней она подготовила неожиданно задорные выставки
С.Николаев

Одна из явных проблем 3-й Московской биеннале в том, что выставки, подготовленные в ее параллельных программах, знакомят не столько с новым искусством, сколько с известным. Но всем понятно, почему так случилось: бюджеты у всех музеев ограничены, со спонсорами – проблемы. Однако, и это неожиданность, музейные выставки получились живыми, энергичными, стоящими внимания.

Отдел действительно сделал выставку а-ля Ерофеев, по его фирменному рецепту, но что касается ума, то как-то недотянул – концепция и систематизация похрамывают. Но некоторая смурная глуповатость выставке даже идет – она получилась диковатая и очень смешная, напоминающая черные частушки про трамвай, переехавший отряд октябрят.

Главный удар Третьяковки – выставка «Не игрушки?!»: длинный список участников, молодые и маститые современные художники, материалы из Музея игрушки Сергиева Посада, разработанная научная концепция (например, есть разделы об игрушках как алтарных образах и объектах манипуляций) и путано объясняющие все на свете экспликации к разделам.

Так музей пытался доказать, что и без уволенного Андрея Ерофеева, мастера делать умные и зрелищные представления, отдел новейших течений сумеет справиться с серьезным проектом на нетривиальную тему.

Первый раздел демонстрирует уникальный материал – созданные в начале 30-х в стиле классического авангарда проекты детских конструкторов и настольных игр. В маленьких коробочках из крашеных деревянных деталей сложены настоящие супрематические композиции. Этакий набор «Юный Малевич», не запущенный, однако, в серийное производство.

Но выставка хороша не познавательностью, а массой вброшенного в экспозицию совершенно разнородного, но энергетически заряженного материала. Как для Микеланджело божественный мрамор, так для многих наших художников серийная детская игрушка есть излюбленный и адекватный поставленным задачам материал.

Когда видишь ряды положенных в гробики кукол Барби (Дмитрий Цветков), мотающих головами над бритвами отряд китайских игрушечных собачек (Диана Мачулина) или желтых плюшевых жирафов, то влезающих в картины, то тянущих пианино в дырку (герой выставки Ростан Тавасиев), тогда совершенно забываешь об ученом, беззаботно включаешься в игру и мысленно переименовываешь выставку – в «Игрушки!».

Если бы экспозицию могли украсить работы короля кича и арт-коммерции Джефа Кунса, изготовляющего масштабные копии детских радостей – надувных игрушек и конфет в ярких обертках – в высококачественной стали, то выставку «Не игрушки?!» можно было бы считать объективным портретом современного социума, где публику массированно инфантилизируют, потакая ее нехитрым желаниям и невзыскательным вкусам. Но без недоступного Третьяковке дорогущего Кунса такому портрету не хватает убедительности.

Бумажная архитектура начиналась как игра. 25 лет назад группа молодых и амбициозных московских архитекторов от избытка досуга и невостребованной творческой энергии начала активно участвовать в международных конкурсах, объявленных зарубежными архитектурными журналами. И неожиданно эти конкурсы стала выигрывать, предлагая жюри концептуальные проекты на не имеющие отношения к жизни темы.

Юрий Аввакумов собрал эти проекты, начал делать из них выставки, игра обернулась явлением, о котором активно писали, рассуждая, теоретизируя. Теперь многие из этих проектов хранятся в музеях, а «бумажная архитектура» прочно вошла в историю отечественной культуры.

20-летие своего рождения «бумажники» активно справили пять лет назад, вспомнив молодость, но никак – кроме Александра Бродского – ее в нынешние времена не продолжая. С разной степенью успешности они теперь работают на реальный заказ. Так что открытие выставки «Бумажная архитектура. Mausoleum» казалось делом формальным, встречей с давно известным.

Однако, и это удивило, зрители внимательно ходили от листа к листу, всматривались в странную графику, вникали в завиральные идеи. Зрителям было интересно. Оказалось, что во времена коммерческого строительного бума, как и на исходе брежневского застоя, неожиданно было обнаружить, что архитекторы обладают умом и мощной творческой фантазией.