На балет Джона Ноймайера "Русалочка" публика валит не хуже, чем на "Щелкунчика"

Джона Ноймайера допустили на отечественные балетные сцены в начале 1980-х. Тогда американский хореограф, уехавший работать в Германию, олицетворял молодость и прогресс западного балета. На гастроли в СССР его Гамбургский балет привозил «Сон в летнюю ночь» и «Пер Гюнта» – спектакли большой формы с четкой литературной фабулой, но прихотливой формой и модернизированным хореографическим языком. Тридцать лет спустя российские балетные столицы выучили сложное имя хореографа и зачислили живого классика в модные авангардисты – билеты на премьеру Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко смели, как на новогодние «Щелкунчики».

Хореограф недаром вел с театром переговоры о новой постановке пять лет – «Русалочку» можно считать эталоном современного ноймайеровского стиля. Спектакль, созданный в 2005 г. по заказу Датского Королевского балета к 200-летию Ганса Кристиана Андерсена, не столько балетное переложение великой сказки писателя, сколько вольная фантазия в любимом хореографом жанре «ЖЗЛ на пуантах». Русалочка у него оказывается alter ego самого Андерсена (выведенного в балете под именем Поэта), с ее помощью спасающегося от неразделенной любви.

Фантазия датчанина оказалась стимулирующей для Ноймайера. В спектакле он выступил не только хореографом, но и сценографом, художником по свету и костюмам, лишь музыку доверив молодому композитору Лере Ауэрбах. На фотографиях, зафиксировавших балет, «Русалочка» выглядит изысканным визуальным перформансом: картинки с изображением страдающего на корабле Поэта, мирно живущей в родной подводной стихии Русалочки, идиллически играющего в гольф на палубе Эдварда (Принца) и его свадьбы с Генриеттой (Принцессой) можно выставлять в художественной галерее. Но в динамике совершенную красоту, зафиксированную на статичной картинке, сохраняют только редкая по выразительности пластическая игра рук и корпуса Русалочки – хореограф удачно аранжировал далекие от оригинальности классические пор де бра – и ее дуэт с Принцем. Остальные два часа хореографу парадоксально скучно искать пластический эквивалент душевным переживаниям героев: они суетятся на сцене, но не танцуют. Дмитрию Романенко в роли Поэта удается быть и достоверным, и выразительным. Но его мастерство, воспитанное еще на старом репертуаре Театра Станиславского, на спектаклях Бурмейстера, порождает именно тот эффект, которого некогда добивались советские идеологи: «Русалочка» Ноймайера естественно вписывается в советскую драмбалетную традицию. Ей и аплодирует зритель, ликующий от причастности актуальному искусству.