Опубликованы два новых исследования о традициях русского секса
Исследователи утверждают, что и в допетровской России, и в России последнего столетия рассказ про историю секса и сексуальности превращается в историю двойной морали
Цитата
Евгений Мороз. Веселая Эрата. — М.: Новое литературное обозрение, 2011.. «В понятиях традиционной антропологии сексуальные коннотации подразумеваются и при таких банальных, казалось бы, занятиях, как вдевание пальца в ухо или надевание обуви. Части человеческого тела сексуализируются, подобно предметам домашнего обихода. Какого-либо различия между обувью и ухом в этом смысле нет — существенно, что в обоих случаях речь идет о полых объектах, в которые можно что-то вставить. Восприятие уха в качестве аналога женских гениталий повлияло на обычай ношения серег, который был разрешен только женщинам фертильного возраста и запрещался вдовам. Считалось, что серьги “запирают” женскую утробу, точно так же монисто “запирает” горло, и во время родов эти украшения обязательно снимали».
Книги финской исследовательницы Анны Роткирх и отечественного фольклориста Евгения Мороза посвящены теме, которая в нашей стране отдана на откуп масс-культу, а серьезного обсуждения обычно не удостаивается. В научной среде существует определенный набор табу, тормозящий исследования. В одной из глав своей книги «Веселая Эрата» Евгений Мороз так обрисовывает ситуацию: «В то время, когда интернет переполнен самыми непристойными публикациями, открытие на стене внутреннего помещения храма Софии в Полоцке процарапанной здесь в XII столетии надписи “п..а” остается тайной, информация о которой, по крайней мере к моменту написания этих строк, передается только изустно — от исследователя к исследователю». И в допетровской России, и в России последнего столетия рассказ про историю секса и сексуальности превращается в историю двойной морали.
Евгений Мороз в своей работе восстанавливает российские средневековые традиции сексуальности в первую очередь по фольклорным материалам — сказкам, частушкам, обычаям. Но есть у него, например, и такой ценный источник, как списки вопросов, по которым священники расспрашивали о грехах своих прихожан. Собственно, именно по ним можно оценить реальную ситуацию в сексуальной жизни в Древней Руси.
Формально все строго: половые отношения между мужем и женой запрещены три дня в неделю и во время церковных праздников; всего до 300 дней в году оказываются запретными для секса. Из позиций разрешена лишь «миссионерская», за любую другую полагается суровое наказание. Например, поза «жена, восседающая на мужа» считалась очень страшным грехом — 6 лет строгого покаяния и поста. Это даже больше, чем за мужеложество (4 года) и скотоложество (1 год). При этом в реальности русское общество, судя по частушкам, сказкам и прочим фольклорным материалам, было далеко от пуританства. Подобная расстановка сил сохранилась и в советское время.
Материалы же Анны Роткирх — своего рода «автобиографии о любви и сексуальности», собранные в Санкт-Петербурге в рамках проекта, инициированного финскими исследователями. Был объявлен конкурс работ, в котором все желающие могли рассказать свою сексуальную историю. В результате были получены очень интересные материалы. Здесь и история мужчины, которого совратила мать, и признание человека, которому во взрослом возрасте попалась книга писателя-гомосексуалиста, в результате чего он открыл в себе свою собственную гомосексуальность, и рассказ шофера о любви к проститутке. Степень искренности авторов автобиографий не принципиальна — рассказав правду или присочинив, они в любом случае высказали таким образом свои взгляды на взаимоотношение полов, роль семьи и свое отношение к проблемам секса.
Впрочем, самое интересное — это выводы самого исследователя. Начиная работу, Роткирх была убеждена в глубокой традиционности взглядов россиян на вопросы секса. Но по результатам своей работы отказалась от этого тезиса. Многие проблемы российского общества для автора связаны с противоречивой политикой советской власти в отношении семьи. «С одной стороны, поощрялись ранние браки и раннее материнство, — пишет она. — С другой — модель работающей матери подразумевала двойную нагрузку на женщину». Результатом стал крах советской семьи, последствия которого мы наблюдаем сегодня.
Анна Роткирх. Мужской вопрос. — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2011
Евгений Мороз. Веселая Эрата. — М.: Новое литературное обозрение, 2011