О луарских винах: шинонское братство

Почти в каждой из французских винных провинций учреждено свое цеховое братство и есть список праздников, по которым члены братства облачаются в мантии, собираются в красивых местах и торжественно пьют — делая это так заразительно, что их хочется поддержать.

Такое цеховое объединение есть и в Шиноне — маленьком старом городе долины Луары, известном как родина Франсуа Рабле. Сегодня мало кто даже среди французов помнит, что Шинон — это еще и лучшие в долине Луары красные вина. В конце XIX века они ценились на уровне бордоских гран крю и по элегантности сложения сравнивались с марго. Шинонское Братство добрых запевал-раблезианцев (Confrérie des Bons Entonneurs Rablesiens) смиренно пытается об этом напомнить.

Действо — будь то праздник урожая или интронизация новых членов шинонского братства — происходит в погребах Les Caves Painctes, бывших меловых выработках под холмом в центральной части средневекового городка. Считается, что именно они вдохновили Рабле на образ храма Божественной Бутылки, куда Пантагрюэль приходил на поиски истины. От входа в пещеру широкий коридор ведет посетителей вглубь в высокую залу, освещенную люстрами из винных бутылок. Зала упирается в сцену, на которой водружен дубовый стол. Когда ряды шинонских запевал пополняются новыми членами, на сцене в ряд выстраиваются красноносые старики в красных шелковых мантиях с золотом, а новички группируются вокруг стола. Магистр ордена зачитывает Клятву шинонского запевалы, смысл которой сводится к тому, что интронизируемый обязуется пить в меру и занимать активную жизненную позицию, после чего новобранцу наливают огромный бокал красного вина, который предстоит выпить залпом.

Тем, кто справился, на шею вешают ленту с медалью, на которой изображен автор Гаргантюа и Пантагрюэля, и, наконец, все спускаются со сцены, чтобы выпить и спеть спокойно.

Песни французских виноделов — удивительный жанр. Темы их вечные. Сколько можно выпить, чтобы потом не упасть со стула, как сохранить бодрость духа и как же вообще хорошо устроен мир. После нескольких песен виноделы предложат спеть вам — на вашем родном языке. Отговорки насчет слабого слуха и голоса не принимаются — вино из шинонских погребов преображает и то и другое. Если вы честно споете, вас наверняка поведут в сокровищницу, где собраны старые урожаи. В узком и низком зале со стеллажами бутылок уже другая акустика, и под двадцатилетний шинонский каберне-фран песни виноделов покажутся вам мелодичнее.

У французского слова entonneur есть несколько смыслов. Один из них — «запевала», то есть человек, который задает хору тон песни. Второй — это человек, отвечающий в винном погребе за полноту бочек. В его задачи входит постоянная доливка вина на место испарившейся «доли ангелов», чтобы вино в бочках не окислялось. Но есть и третий смысл, который не приводится словарями. Мы бы о нем не догадались, если бы случайно не увидели англоязычную версию названия братства: The Brotherhood of the Worthy Rabelaisian Swiggers, то есть Братство пьющих большими глотками (с ударением на второй слог в последнем слове).

Есть чему удивиться, выйдя из погребов и щурясь на мягкий свет луарской долины. Омофонному глаголу «запевать» нашелся замечательный перевод на французский. Следовательно, ничто раблезианское нам не чуждо.