Джонни Депп: Хантер Томпсон бичевал общество, но циником не был

Актеру не привыкать: Депп уже изобразил человека, очень похожего на Хантера Томпсона, в экранизации «Страха и отвращения в Лас-Вегасе». Но съемки «Ромового дневника» Джонни Депп превратил чуть ли не в культовое мероприятие: ставил именной стул «Хантер Томпсон» рядом с режиссерским креслом, опрыскивал съемочную площадку виски и окуривал дымом кубинских сигар. Как будто друг-писатель все еще рядом.

– Правда ли, что идея экранизации «Ромового дневника» принадлежит вам?

– Вообще-то это изначально идея Хантера. Я тогда гостил у него, мы вместе читали рукопись, сидя на полу со скрещенными ногами – как и полагается во время медитаций. Вдруг он обернулся ко мне и сказал: «У меня есть идея: я хочу, чтобы «Ромовый дневник» стал фильмом, мы с тобой сами будем продюсировать этот проект, и ты станешь моим партнером!» Я помолчал минуту, а затем ответил: «Звучит отлично! Когда начинаем?» Так мы ввязались в это дело – с непоколебимой верой в успех. Вы знаете, это довольно забавно – сначала играть историю из 70-х гг. (я говорю сейчас о фильме «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»), а затем спустя 13 лет воплощать на экране совсем молодого Хантера, каким он был в 50-е. Мне было очень сложно, ведь нужно было найти его голос, определить его стиль, наиболее точно отобразить его интеллектуальные пули, летящие в политическую амуницию Вашингтона. Это было одним из величайших профессиональных вызовов для меня, ведь ни в коем случае нельзя было переборщить с чертами, характерными для Хантера.

– Картина «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» была срежиссирована мастерской рукой Терри Гиллиама, почему «Ромовый дневник» отдали Брюсу Робинсону?

– Это самый популярный вопрос, который мне задают в последнее время! Над сценарием «Дневника» мы с Хантером работали на протяжении долгого времени, пока он не покинул этот мир шесть лет назад. В очередном разговоре по душам мы сошлись во мнении, что именно Брюс Робинсон смог бы адаптировать сценарий книги и взяться за его экранизацию. Но тогда Брюс ушел из кинобизнеса на долгое время. Более того, на наше предложение он даже ответил отказом. Теперь, по прошествии 20 лет, Робинсон осуществил желание Хантера. Мы не ошиблись в нем: он оказался потрясающим художником, точно передавшим «хантеровский дух».

– Его стиль столь же циничен?

– Я бы не сказал, что Хантер Томпсон был циничен, – это неверно. Скорее, он был просто реалист. Открою вам один секрет: в нем всегда жила надежда на лучшее время, в чем-то он даже был романтиком. Просто он искренне верил, что, вскрывая гнойные раны общества, он сможет скорее добиться морального выздоровления социума. Если вы знакомы с его произведениями, то знаете, что их главная идея – справедливость. Он не боялся объективно отражать изнанку политики своего времени. Хантер был смелым журналистом в эпоху холодной войны, я думаю, что это прежде всего говорит о характере человека. Он показывал невежество людей власти, рискуя при этом многим. Его книги живые, они честно говорят с читателем. Его – порой поражающие – слова были направлены не против Ричарда Никсона или сказаны не из ненависти к своим современникам, как полагали многие. Он так писал из чувства сопричастности обычным людям и потому, что не был безразличен к будущему своей страны. Президент Никсон просто оказался мишенью, созданной убогой политической системой. Хантер делал это не из цинизма, поверьте.