Фильм Эндрю Никкола «Время»: богатого узнаю по часам

Средний для голливудского проекта бюджет в $40 млн не мешает назвать «Время» авторским кино: Эндрю Никкол – сценарист, режиссер и один из продюсеров фильма. В конце 90-х он прославился двумя фантастическими картинами: «Гаттакой», которую снял сам, и «Шоу Трумана», для которого сочинил сценарий. Как любят повторять в новом фильме, это значит, что «время – в правильных руках».

Идея Никкола настолько проста и остроумна, что удивляешься, как никто не додумался раньше. Он играет с идиомами, отталкиваясь от главной: «время – деньги». «Есть минутка?» – спрашивает у прохожего девочка-попрошайка. «У тебя полчаса на обед», – говорит мать сыну. И дает ему ровно полчаса. «Как хочется проснуться и знать, что в сутках больше 24 часов», – мечтает герой. «Жить одним днем» – не поговорка, а закон для бедных. Они живут быстро, умирают молодыми. Ученые научились отключать ген старения: всем героям «Времени» по 25 лет, они никогда не станут старше. Мать (Оливия Уайлд) и сын (Джастин Тимберлейк) выглядят ровесниками. Так же, как отец (Винсент Картхайзер) и дочь (Аманда Сейфрид). Разница лишь в том, что у первой пары счетчик времени на предплечье обычно показывает не больше нескольких часов, а у второй – столетия. Обнуление вызывает смерть. Поэтому бедные всегда бегут, торопятся заработать буквально на жизнь, на следующий день. Признак богатства – неспешность. В элитной временной зоне люди беспокоятся только о безопасности: никакой запас времени не дает страховки от несчастного случая. Богатые не любят риска. Но в гарантированном бессмертии им бывает до того скучно, что находятся безумцы, готовые обнулить счетчик добровольно.

На то, чтобы превратить эти исходные условия в сюжет, у Никкола есть полтора часа.

Часть лимита он тратит на дизайн. «Время» играет не с футуризмом, а с ретро. По улицам ездят автомобили 1960–1970-х; мрачная атмосфера обветшалых кварталов гетто и бетонные конструкции тоталитарных эпох напоминают о стилистике классических антиутопий; кожаный плащ «хранителя времени» (Киллиан Мерфи; жаль, что русские переводчики не догадались назвать его «часовым») – о нацистской униформе (тоже любимой всеми антиутопистами).

Но конвертировать время в дело режиссеру не удается: придуманная им метафора социальной несправедливости эффектна, но статична. Нарисовав убедительные картины жизни низов и верхов, Никкол как будто теряет интерес и строит действие на типовых голливудских натяжках. Герой Тимберлейка берет в заложницы героиню Сейфрид и увозит в гетто. Там они идейно грабят банки и раздают время бедным. Пролетарий, никогда не сидевший за рулем, водит машину, как Шумахер. Дочь миллионера быстро бегает на каблуках и метко стреляет, хотя до этого ни разу не держала в руках пистолет. Система трещит, революция неизбежна. По примеру персонажей фильма начинаешь поглядывать на часы: успеет Никкол сделать неожиданный сюжетный ход? Нет, время вышло. И все же на этом фильме мы потратили его не впустую.