В Мариинском театре впервые сыграют мюзикл

«Все должно быть быстрее и живее. Больше двигайтесь. Это же вечеринка! И зрители должны захотеть на ней оказаться». Режиссер Роберт Карсен торопится на сцену (за ним спешат помощники, хореограф, переводчица), чтобы объяснить и показать актерам, как должны вести себя гости в сцене посольского бала. Когда слуги громко объявляют имена прибывающих, подсказывает Карсен, остальным не нужно оборачиваться. Наоборот, пусть продолжают беседовать и вести себя естественно. В «Моей прекрасной леди» этот бал станет моментом триумфа Элизы Дулитл, и Карсен показывает солистке Гелене Гаскаровой, как героине следует держать себя, готовясь к нему: «Представьте, что у Элизы на голове блюдце с чашкой, наполненной до краев, и расплескать ни в коем случае нельзя». За несколько дней до премьеры «Моей прекрасной леди» в Мариинском театре режиссер продолжает добиваться от артистов той особой непринужденности, которая отличает классические бродвейские мюзиклы. В эти моменты Карсен сам становится похож на профессора фонетики Генри Хиггинса, на спор превращающего цветочницу в светскую леди. С той лишь оговоркой, что в обращении с актерами он — в отличие от саркастичного хама Хиггинса — сохраняет корректность.

Первый мюзикл на сцене Мариинки — копродукция петербургского театра с парижским «Шатле», работать над которой специально позвали постановщика, неравнодушного к «легкой» музыке. В 2000 году Карсен ставил в Лондоне «Прекрасную игру» Эндрю Ллойда Уэббера, а в 2006-м в «Шатле» — оперетту Бернстайна «Кандид». В его биографии есть даже спектакль для парижского Диснейленда. Но в первую очередь он известен своими работами на крупнейших оперных сценах мира, в том числе в Метрополитен, Парижской опере, Ла Скала (здесь он выпустил «Дон Жуана», открывшего текущий сезон) и других.

В постановочной команде Карсена в основном англичане. Это художник Энтони Пауэлл (ученик Сесила Битона, автора костюмов для бродвейской премьеры мюзикла, а затем и для фильма с Одри Хепберн), замечательно стилизовавший наряды под английскую моду межвоенного времени. А также молодой английский сценограф Тим Хэтли, построивший декорации из элементов неоклассической архитектуры: на сцене белоснежные колонны, занавесы с изображением строгих фасадов, силуэт города.

Еще до начала репетиций было ясно, что две версии мюзикла Фредерика Лоу (французская, премьера которой прошла в конце 2010 года, и русская) будут отличаться друг от друга. Спектакль в Париже, к примеру, шел на английском языке; в Петербурге — на русском. Но дело и в самих театрах, которые его ставят: в репертуаре «Шатле» с момента прихода нового директора Жан-Люка Шоплена оперы постоянно чередуются с классическими мюзиклами и зрелищными шоу вроде Monkey: Journey to the West, музыку для которого писал фронтмен Blur Деймон Албарн. В свою очередь, мюзикл в Мариинке — событие из ряда вон выходящее как для зрителей (судя по распроданным билетам на все объявленные числа, они не прочь узнать, чем этот эксперимент обернется для театра), так и для занятых в нем актеров. На репетиции Карсен тщательно отрабатывает массовые сцены: в «Моей прекрасной леди» участвуют и хор, и миманс Мариинского театра, однако самая трудная задача не только распределить между ними обязанности, но и создать особенную разновидность танцующего хора — еще один непременный элемент классического мюзикла.

«Я удивился, когда мне позвонили из Мариинки и пригласили встретиться с канадским режиссером», — рассказывает в перерыве между репетициями Валерий Кухарешин, драматический актер, много лет работающий в Молодежном театре на Фонтанке. В «Моей прекрасной леди» он играет Хиггинса. «Ни в одном спектакле мне никогда не приходилось петь столько, сколько в этом. Впрочем, особенность роли в том, что в ней много речитатива, — добавляет он. — И мы много работаем над тем, чтобы переходы от речи к пению были максимально естественными». Кухарешин, внешне немного напоминающий Рекса Харрисона (первого исполнителя роли и партнера Одри Хепберн по фильму), не единственный специально приглашенный для этого проекта актер.

Полковника Пикеринга — по совместительству специалиста по индийским диалектам — играет Виктор Кривонос из Театра музкомедии. Аристократку и мать главного героя миссис Хиггинс — Ирина Вознесенская и Валентина Панина, актрисы, много лет проработавшие в Александринском театре. В кастинге же на главную роль Элизы Дулитл участвовало около 30 — почти как на Бродвее — исполнительниц, из которых команда Роберта Карсена выбрала Гелену Гаскарову и Оксану Крупнову, двух солисток Академии молодых певцов Мариинского театра. «У драматических актеров поначалу были вполне понятные сложности с музыкальным материалом, но и нам было непросто, — рассказывает Оксана Крупнова. — В мюзикле Лоу важное место занимают танцы, а кроме того, больше двух третьих спектакля — диалоги, и лишь треть — музыкальные номера. Но и они должны быть драматически преподнесены». Привычно ли чувствуют себя оперные солисты на одной сцене с драматическими актерами? «Конечно, — отвечает Крупнова. — Ведь это не опера, а мюзикл, здесь такое вполне уместно. И комфортно».

«Мюзикл — всегда очень живое, где-то эксцентрическое действо. Мне кажется, для того и начали работать над этой постановкой, чтобы немножко подхлестнуть театр, — говорит Валерий Кухарешин. — Будут говорить: “Зачем в Мариинском нужен мюзикл, пусть в других театрах играют”. Но не сомневаюсь, будут и другие мнения». На сцене репетируют сцену, в которой Пикеринг, начав было рассказывать историю знакомства Хиггинса с Элизой, пускается в рассуждения об опере, своей любимой «Аиде» и грохочущем Вагнере. И становится ясно, почему оперные театры вроде Сиднейской или Эстонской национальных опер, а теперь и Мариинки чувствуют к этому мюзиклу особенное расположение. «Моя прекрасная леди» вся пронизана застенчивой игрой с «серьезной» оперой, ее традициями, привычками зрителей. Не случайно ведь судьбоносный возглас неряшливой цветочницы «А… а… а… у… о… ой!» профессор Хиггинс слышит по соседству с Лондонской королевской оперой.

18-20 февраля, Мариинский театр, www.mariinsky.ru