В Москве открывается выставка этнических головных уборов
Посетители увидят чивару, блангкон и шумшуру и узнают, какую роль играли шляпы в истории человечества
Объект моих вожделений сейчас — индейская штука с перьями, североамериканская, — мечтательно говорит Кирилл Бабаев. — Раньше такие было можно в бою добыть, а теперь никто не отдаст«. Отдавать не хотят по множеству причин, и нередко, по словам Бабаева, о тебе же и заботятся: «Вот африканские догоны — у них есть головные уборы, связанные с танцем масок. Эти уборы заговорены колдунами, чужой наденет — смерть. Чтобы не умереть, нужно пройти специальную церемонию. А к церемонии посторонних не допускают…» Впрочем, на пути у собирателя этнических головных уборов стоят не только индейцы и догоны, но и сотрудники московского метро. Бабаев рассказывает, как вез домой африканскую чивару — головной убор, изображающий газель женского пола с детенышем (вторая, парная, чивара изображает газель мужского пола):»У этой газели только уши полметра высотой, а вся чивара ростом с моего восьмилетнего сына. Я ее тащил к метро и думал: «Пустят меня вообще, или придется ей отдельный билетик покупать?»
Несмотря на все эти препятствия, Бабаев собрал более трехсот этнических головных уборов за двенадцать лет. Около шестидесяти из них сейчас можно увидеть на выставке во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы им. Рудомино. Например, расшитый золотом кэлэпуш, хитросплетенный яванский блангкон и забытый русский повойник соседствуют с лохматым, похожим на судейский парик пераком, сказочного вида свадебным убором мяо и ни на что не похожим убором-маской — дому. Каждый экспонат сопровождается небольшим комментарием, позволяющим понять, что это за вещь и как ее использовали. Есть, правда, и такие, у которых нет даже названия, по словам самого Бабаева, он выставляет их в надежде, что кто-нибудь из специалистов, посетивших экспозицию, поможет с атрибутированием. «Иногда вообще непонятно, откуда вещь взялась и какого она периода. Я на базаре в Стамбуле отыскал убор: раздвоенная голова — как два уха торчат. А на ней перья и советские монеты начала двадцатых годов. Вот я ее выставляю, может, кто-то из специалистов придет посмотреть и заодно подскажет, что это. А так, подозреваю, что такое могли носить тюрки Средней Азии, но больше ничего не известно», — рассказал он.
Сегодня европейские (и российские) обыватели носят головные уборы скорее по необходимости: тогда, когда нас заставляет погода. Но бывает, нам хочется произвести на окружающих несколько эпатажное впечатление: «дама в шляпке» — уже претензия на особый стиль. Только в очень редких ситуациях мы чувствуем, что головной убор — это ритуальный знак, метка, сообщающая окружающим о нашей групповой, социальной, семейной идентичности. Фата невесты, кепка болельщика, платок молящейся прихожанки, фуражка военного или кипа религиозного еврея напоминают нам о той огромной роли, которую головные уборы играли на протяжении всей истории человечества. Головной убор мог нести в себе успокоение или угрозу, религиозное воззвание или светское сообщение, он мог представлять собой вызов или, напротив, защищать того, кто его надел, говоря окружающим: «Я свой!» Язык головных уборов разнился (и по-прежнему разнится) не только от культуры к культуре, но и от города к городу (или от племени к племени) в рамках одной культуры, и зачастую неправильный головной убор мог предрешить печальную судьбу его владельца. Не только ношение, но и создание головных уборов часто оказывалось ритуализированным, а сами уборы передавались из поколения в поколение, причем многие из таких традиций до сих пор живы. Так, на выставке есть маленькая шапочка из человеческих волос — ритуальный свадебный убор из Северного Вьетнама, который передается по наследству, а саамская шамшура обновляется каждым следующим поколением женщин, дошивающих на нее свои украшения.
Отдельное удовольствие коллекция Бабаева способна доставить тем, кто интересуется не историческим, а самым что ни на есть «повседневным» костюмом: распознавание истоков тех или иных современных головных уборов в их этнических предках превращается в игру, а обнаружение «этнических» цитат в недавних дизайнерских коллекциях — в тест на внимательность. Китайская чиновничья шапка перекликается с «китайской» коллекцией Ива Сен-Лорана, расшитый накси — с недавней работой Вивьен Вествуд, плоская сугэгаса — с постоянными традиционными цитатами у Иссея Мияке. А если учесть, что дизайнерские головные уборы передаются из поколения в поколение, а их ношение давно превратилось в своего рода ритуал, картина происходящего оказывается особенно забавной.
16 марта — 15 апреля. «Дело в шляпе. Головные уборы народов мира из коллекции Кирилла Бабаева». Библиотека иностранной литературы, ул. Николоямская, 1