Триллер "Укрытие": душа в прятках

Строитель Кертис уверен, что на родной штат Огайо надвигается чудовищный смерч – он то и дело видит сполохи молний в небе, тьму над горизонтом, слышит шелест крыльев тысяч встревоженных птиц. Беда в том, что в своих ощущениях он одинок – на робкие попытки возвестить грядущий Апокалипсис окружающие реагируют с непониманием, в диапазоне от покручиваний пальцем у виска до насильственной отправки к помеси психолога с социальным работником. Как парень в целом толковый, Кертис понимает, что, вероятно, безумен – но рацио бесславно проигрывает в борьбе с подсознанием, и герой сначала берет с работы технику, а затем и кредит в банке, чтобы сделать большое дело – вырыть во дворе комфортабельное убежище.

Основная интрига до поры состоит в том, прав Кертис или нет, – но и после того, как авторы вроде как разрешают зрительские сомнения, фильм не заканчивается, а тьма не рассеивается. Штука в том, чтобы понять: все события здесь разыгрываются не то чтобы в реальности, но в пространстве мужского подсознания. Главный мужской страх – страх ответственности – и есть ключ к происходящему: никто не поможет герою разобраться, правда ли то, что он видит, или нет, – решения должен принимать только он сам, и в этом весь ужас. Режиссер моделирует маскулиноцентричную Вселенную, где мужчина – бог, и это пугает его до дрожи, до галлюцинаций, до кошмаров, от которых до тридцати пяти мочишься в постель. Основная проблема Творца – одиночество: никто из сотворенных им не способен его постичь. Сумасшедшая, самоотверженная любовь – да, но не понимание. Красноречивое воплощение этого – дочка Кертиса, ради которой родители ходят на курсы языка глухонемых.

Мир вокруг героя так же глух и нем, хоть и доброжелателен. Но герою наплевать: как в очередном ночном кошмаре он спасает дочь от размытых теней за дверью, резко хватая ее на руки, так, не дожидаясь согласия, готов спасти и человечество – пусть угроза призрачна и в нее не верят: Спасителя тоже до какого-то времени никто не понимал. Недаром второй, не обманный, окончательный финал «Укрытия» навязчиво напоминает о «Слове» Дрейера, где самозваный Иисус восстает из гроба силою веры единственного любящего его человека, вопреки неверию окружающих. Христианские аллюзии не случайны – фильм на самом деле о том, что абсолютная вера возможна только в твоей персональной Вселенной, а удастся ли затащить туда окружающих – зависит только от степени их любви. Реальность относительна, любовь безусловна.

Майкл Шеннон сыграл в «Укрытии» своего лучшего психа – никакого сравнения с «Дорогой перемен», Джессика Честейн («Древо жизни») – лучшую жертвенную жену. Эффекты на миллион, сделанные за сравнительные копейки, – не главное достоинство этого фильма. Но пусть в кинотеатр вас привлекут именно они – а дальше разберемся.