Наталья Осипова в "Лебедином озере": Интеллект чародейки

На это «Лебединое озеро» зрителей, чуть ли не половина которых приехала из Москвы, а некоторые даже из Нью-Йорка, привели разные интересы. Кто-то хотел увидеть «Ванечку, не важно кем», кто-то премьера American Ballet Theatre (ABT) Марсело Гомеса, полюбившегося питерцам в дуэте с Дианой Вишневой, но любого человека, хоть отдаленно слышавшего про современный русский балет, интриговал выход Натальи Осиповой в главной партии классического репертуара. Это та роль, о которой она говорила как о мечте не один год, но к которой долго не отваживалась подступиться после катастрофического провала и в «белом» акте, и в «черном» па-де-де в годы учебы. Это та роль, которая теперь оставляла балерине лишь два варианта: либо неоспоримо победить, либо с треском провалиться. Вероятно, два первоклассных партнера были выбраны не только для воодушевления, но и на случай потребности в спасательном круге.

Гомес, пользующийся репутацией главной звезды сегодняшнего ABT, с задачей справился безукоризненно. Тяжеловатый, коренастый и тем слишком не похожий на наших стандартных принцев, Гомес оправдывает свою репутацию, как только начинает двигаться – еще до вариации. Несмотря на яркую латинскую внешность, свою «принцевую» природу он проявляет мягкостью поступи, соразмерностью жеста и танцем – техничным, но безмятежным, исключающим даже мысль о демонстрации трюков. И при появлении балерины Гомес, хотя и вырос на странных с точки зрения русского зрителя трактовках классики, в точном соответствии с эстетикой Петипа превращается лишь в безукоризненного и галантного партнера.

Иван Васильев, в «Лауренсии» и «Пламени Парижа» будто обладающий общей с Осиповой кровеносной системой, ради танца с ней в «Лебедином озере» до неузнаваемости затонировал лицо и попробовал освоить непривычную для себя роль третьей скрипки. Но обзавелся в «черном» акте персональной вариацией, срочно добавленной в 70-летний спектакль. По сцене он летал, как всегда, восхитительно, не удовлетворившись одним соло и появляясь перед выходами Одетты. Вставные номера не только нарушили классическую гармонию формы Горского – Мессерера, которая выгодно отличает редакцию, внесли чуждые идеи соперничества Принца и Злого гения (персонажа по этому случаю даже переименовали), но временами крушили тот мир, который удалось выстроить в своем спектакле Осиповой.

«Лебединое», вопреки опасениям, действительно оказалось ее балетом. Осипова была предсказуемо, дерзко виртуозна в образе Одиллии и неожиданна в роли Одетты. В ней вновь, как в «Жизели» и «Сильфиде», проявился дар чародейки, который пробуждается в балерине при соприкосновении с партнерами, способными поддержать ее интеллектуально. Под руководством Михаила Мессерера, автора петербургского возобновления спектакля, Осипова собрала воедино странные, неканонические руки-крылышки, мелкое трепетное скольжение в pas de bourre, бурные опрокидывания в renverses и совершенно странные, будто подломленные аттитюды, выплавив из них отчаянную, не знающую покоя, боящуюся надежды Одетту. И хотя пресловутые «нелебединые» руки балерины не стали длиннее, далекие от канонов ноги изысканнее, а стопы гибче, она создает колоссальное напряжение, в котором черта между сценой и жизнью истончается до абсолютного нуля.