Два дня и одна ночь гуляний с белыми ленточками

7 мая. м. «Охотный ряд» – Тверская улица – Никитские Ворота – м. «Пушкинская»

Акция «Белый город», с которой, собственно, начались гулянья с белыми лентами, была запланирована на день инаугурации. Активисты назначили встречу в 11 утра возле станции метро «Кропоткинская». Но в это время выйти с «Кропоткинской» на улицу оказалось невозможно.

– Мы проехали «Кропоткинскую» без остановки, – обращается женщина к нарядному полицейскому на станции «Библиотека им. Ленина». – Здесь выход в город закрыт. Что делать?

Выйти можно только на «Охотном Ряду», но на Тверской не только нет гуляний, там вообще как будто нет случайных людей. На выходе из метро – полицейские в парадной форме, чуть дальше – бойцы в камуфляже. Трое унылых молодых людей с белыми лентами стоят возле здания Министерства образования, уткнувшись в свои мобильные и планшеты.

– На Тверском бульваре только «нашисты» с плакатами «Путин любит всех» раздают георгиевские ленточки, – с отвращением говорит одна из них. – Вот смотрим, куда идти гулять, что люди твитят.

У Никитских Ворот толпа – бульвар перекрыт ОМОНом. Все переулки к нему, говорят, тоже. Одна женщина раздает белые ленты, а «запутинцы» рядом – ленточки расцветки российского флага. Ближе к полудню ОМОН вдруг выстраивается колонной и под аплодисменты уходит в сторону Арбата. «Наверное, президентский кортеж проехал», – радуется кто-то.

«Запутинцы» скандируют: «Путин любит всех!» Подходящие со всех сторон дружно отвечают: «Позор!»

Теперь вроде должны начаться гулянья. Но Никитский и Гоголевский бульвары пусты. По дорогам едут в основном полицейские машины. По «зебрам» идут колонны курсантов в форме. Из Музея Гоголя выходят люди в камуфляже, садятся в машину и едут в сторону Пушкинской. Туда незадолго до этого отправились люди с белыми лентами.

Пешеходная часть Тверского бульвара перекрыта шеренгой омоновцев в «скафандрах». Иногда они парами выводят из толпы какого-нибудь человека с белой лентой.

– Ко мне приехала в гости мама, – девушка с белой лентой на руке кивает на старушку с букетом гвоздик, – и мы решили погулять. С Тверской нас завернули омоновцы, сказали, что с белой лентой гулять здесь нельзя. Мы вышли на бульвар, а тут людей с Пушкинской площади теснят и в автозаки сажают. Мы вообще-то планировали гулять до вечера, у нас билеты на мюзикл. Но теперь уже не уверены, что до того времени нас не заберут.

Ночь с 7 на 8 мая, площадь Ильинские Ворота

К часу ночи возле памятника героям Плевны собралась небольшая (человек 150) группа: те, кто откликнулся на призыв Алексея Навального собраться на «бессрочное, круглосуточное народное гулянье». Часть людей готовились к ночи под открытым небом, галантно предлагая друг другу место на туристических ковриках, расстеленных на постаменте и асфальте. Подносили воду и печенье. Кто-то уже затянул под гитару Yellow Submarine.

«Загляните в книги Ленина, – объясняет Сергей Удальцов пяти-шести мужчинам, сосредоточенно его слушающим. – За несколько месяцев до февраля 1917 года он пишет, что скорее всего не застанет при жизни революцию. Даже он – такой ум! – не мог предугадать, что все произойдет так быстро». Прошел слух, что полиция, расположившаяся в углу сквера ближе к зданию администрации президента, не собирается проводить задержания. Тем временем за памятником завязалась потасовка: несколько человек повалили увальня, под шумок ударившего в лицо Сергея Удальцова. Чуть позже Алексей Навальный озвучит тактику действий: во время разгона отходить, затем возвращаться на место. Так все и выйдет: мы снова вернемся к часовне-памятнику напротив Политеха, но лишь на рассвете. А пока, вопреки обещаниям, полиция прогоняет нас с площади.

Эксцентричного вида толпа уже где-то из трехсот человек движется по Мясницкой в направлении бульваров. Многие шагают, не отрываясь от смартфонов, следят за новостями и твитами идущего впереди Навального. Шутки вроде «сорок лет водил Навальный толпу по Москве» рождаются, кажется, тоже где-то здесь. Нас сопровождает красный кабриолет, из колонок которого гремит советский гимн. Через пару минут на пассажирском месте уже сидит Павел Лобков — берет интервью у водителя. Какие-то парни шустро орудуют маркерами, нанося на стены и витрины «Путин капут».

Сворачиваем на Чистопрудный и останавливаемся в сквере возле памятника поэту («– Туркмену! – Да нет же, казаху!») Кунанбаеву. Идем дальше, полиция сзади подгоняет. Чистопрудный впереди перекрыт шеренгой. Следующая цель – снова Китай-город, и снова, дойдя до конца Маросейки, упираемся в шеренгу. В конце концов, спускаемся переулками к Славянской площади и с радостью узнаем, что полиция пропускает обратно к памятнику. Небо начинает светлеть, и есть возможность разглядеть оставшихся: за ночь нас не прибавилось, но, кажется, и не убавилось. Снова гитара, поют Джоплин и «Мумий Тролля», одни устраиваются вздремнуть, другие играют в волейбол.

Общее спокойствие нарушает задержание Навального с Удальцовым. И еще сомнения в том, приедет ли после открытия метро достаточно народу на смену. Впрочем, в девять утра полиция обещает зачистить площадь. Предлог? Необходимость помыть памятник.

8-9 мая, Чистые Пруды

Вторые сутки на бульваре продолжаются протестные гулянья. 8 мая картина была более-менее мирная. Вокруг памятника казахскому поэту Абаю Кунанбаеву грелись на солнце человек двести. Грудой лежали бутылки с общей питьевой водой, пакеты с блинами, какие-то сухарики, шоколадки. Стояла коробка «Пожертвования на еду». У ажурной ограды бульвара расслабленно дежурили пять сотрудников ОМОНа. Из тесного круга протестующих доносилось бряцанье гитары, и мужской голос довольно чисто исполнял композицию «Ой, ё». Пели также Шевчука и Цоя. Когда запели «Мама – анархия», ОМОН инстинктивно подвинулся ближе к поющим. Но это была единственная острая минута. Концерт продолжился песнями военных лет, и бойцы успокоились.

– Все желающие могут музицировать? – спросил я у рослой рыжеволосой барышни.

– Конечно, – ответила она. – А вы как думали?

– Я думал, может, там какие-то звезды эстрады сидят.

– Здесь каждый – звезда, – холодно заметила барышня и отвернулась.

Днем 9 мая, в разгар празднования Дня Победы, на Чистых прудах уже почти пятьсот человек. Несмотря на дождливую погоду, люди одеты в легкие майки, хлопчатобумажные брюки. Из личных вещей – небольшие рюкзаки или пластиковые пакеты. Почти все с белыми лентами: их завязывают бантом на шее, наматывают на руку, прикалывают к одежде.

– Там у входа на бульвар какой-то мальчик раздает георгиевские ленты, – рассказывает друзьям девушка в оранжевой кофте. – Я подошла к нему, а он говорит: «Тем, кто с белыми лентами, на бульвар нельзя. Сразу будут забирать».

Настроение у фонтана царит лихорадочно-оживленное. ОМОНа немного – человек восемь, но в любой момент из переулков могут выехать знакомые всем присутствующим серые «Уралы» с полицией. Люди озираются. Кажется, что никто не знает, зачем он пришел сюда, но и уходить не собирается. Наоборот, в толпе постоянно звучит ироническое «сливаешь протест?» (выходишь из акции). Сквер будоражат слухи. Говорят, сюда, на Чистые, движется группа дагестанцев и чеченцев – будет драка. Зачитывают вслух новости из блогов, напоминающие военные сводки: «Навального судят», «часть оппозиционеров отправилась в Александровский сад», «на Чистые пруды выезжают Борис Немцов и Илья Яшин».

– Странно все как-то, – говорят в толпе.

Это ощущение подогревается и звуковым сопровождением гуляний – на противоположной стороне фонтана идет праздничный концерт «С частушкой по фронту шагали». Перед сценой людно – человек двести внимательно слушают «Катюшу» в исполнении детского ансамбля «Фасолька», смотрят танец Академического ансамбля песни и пляски Московского военного округа. Музыка то и дело прерывается частушками:

– Полюбила лейтенанта, а потом полковника, – на весь сквер зачитывает первая ведущая.

– Стала юбка узковата – не найду виновника! – подхватывает вторая.

– Вы поймите, Навальный не может содержательно отвечать на вопросы, – горячится рядом со мной какая-то барышня. Она стоит в окружении трех мужчин в белых майках. – Ну что он говорит? «Жулики», «воры» – да. Но дебаты – это не его жанр. Вот с Путиным бы его посадить.

– Щас тебе Путин примет участие в дебатах!..

В другом углу сквера двое серьезных парней обсуждают состав участников гуляний.

– Вон пузатый, в черной майке – на телефон нас снимает, видишь? Это из отдела по борьбе с экстремизмом, сто пудов. В Америке тоже такая история была: вышли все на протест, а потом выяснилось, что там 60 процентов из ФБР... Вот тебе и гулянья.

Особняком стоит группа из пяти молодых людей и двух девушек. У них нет ни георгиевских, ни белых лент. Один, в кожаной черной куртке, бритый налысо, с бутылкой воды «Дюшес», вразвалку подходит к пожилому мужчине с плакатом «Широко ворует Путин» и вступает в разговор. «Че это значит?» – спрашивает он, указывая на плакат. Мужчина принимается подробно объяснять. К бритому присоединяется его товарищ. Некоторое время они вяло слушают, потом, махнув рукой, отходят к своим.

– На Манежку пойдем? – звучит в толпе. – Там, говорят, ОМОН в четыре ряда уже выстроился.

– Тогда точно надо идти...

– Опять ночевать в ОВД? Не хочу.

Со сцены гремит «Молдаванка». Какая-то пара, оба с белыми лентами, вдруг срывается с места и отчаянно пляшет. Остальные с изумлением смотрят на танцующих. Кажется, что у них сдали нервы и в этой «Молдаванке» прорывается вся накопившаяся за несколько суток усталость, страх и злость. «Молдаванка» сменяется полькой, та же пара устраивает игру в «Ручеек» – к ним сразу же присоединяются два десятка человек. Бритый и его команда ушли в сквер и наблюдают из-за деревьев.

Наконец на Чистые пруды приезжают Борис Немцов и Илья Яшин. Народ тут же окружает их плотным кольцом. Омоновцы с любопытством наблюдают за столпотворением.

– Вы не боитесь здесь появляться? – спрашивают у Немцова. – Вот и ОМОН вами интересуется.

– Я бы на их месте пошел выпил, – говорит политик. – Праздник все-таки.

Судя по лицам омоновцев, которые этого разговора не слышат, они думают о том же самом.

Спустя несколько часов суд над Алексеем Навальным и Сергеем Удальцовым закончится: обоим дадут по 15 суток ареста. Похоже, гулянья с белыми лентами продолжатся.