Комедия "Диктатор": Аладин любит всех

Генерал-адмирал Аладин, авторитарный правитель выдуманной страны Вадии, – новая маска популярного комика, прежними личинами которого были гангста-рэпер Али-Джи, казахский журналист Борат и австрийский гей-телеведущий Бруно. В отличие от этих персонажей диктатор не пристает к медийным звездам с провокациями. Он сам знаменитость, последний настоящий деспот в мире, где больше нет ни Саддама Хусейна, ни Муамара Каддафи, ни Ким Чен Ира.

Поэтому «Диктатор» больше других фильмов Саши Барона Коэна похож на кино (хотя снят тем же Ларри Чарлзом, который делал «Бората» и «Бруно»). Это уже не цепочка отдельных неполиткорректных скетчей, а настоящий сюжет, к тому же мелодраматический. Шутки по традиции идиотские (при этом их хочется всем пересказывать), а история неожиданно неглупая.

Серьезный прокол только в том, что «Диктатор» пародирует фильм Ли Тамахори «Двойник дьявола», не слишком известный, а главное – тупой сам по себе (подобным образом долговязый советский пародист Иванов, главный резидент телепередачи «Вокруг смеха», вышучивал рифмотворчество никому не ведомых графоманов). С другой стороны, история с двойником не единственная сюжетная линия «Диктатора». А шутка про то, что во время покушения пуля попала в мозг, поэтому двойник совершенно не пострадал, хоть и бородатая, но работает, потому что одно из главных удовольствий фильма – наблюдать, как Саша Барон Коэн трудится за двоих: тупого и еще тупее.

Кстати, о бороде. Лишившись ее, Аладин едва не теряет идентичность. Во время официального визита в Нью-Йорк генерал-адмирала похищает и бреет садист из спецслужб (Джон Си Рейли), а тем временем двойник-идиот, направляемый советником диктатора (Бен Кингсли), должен подписать новую демократическую конституцию, освободив народ Вадии и открыв американскому и китайскому капиталу доступ к вадийским природным ресурсам. Вырвавшись на волю, Аладин, в котором без бороды никто не хочет признавать ужасного тирана, попадает в обитель политкорректности – магазинчик экологически чистых продуктов, которым заведует восторженная активистка-феминистка (Анна Фарис), протестующая против диктатуры в Вадии. Для нее Аладин – жертва кровавого режима. Прочий персонал торговой точки состоит из представителей разного рода меньшинств, иммигрантов и пострадавших в военных конфликтах. Демократическое управление магазином страшно неэффективно, поэтому Аладин быстро наводит там порядок, т. е. диктатуру. Одновременно, заручившись поддержкой репрессированного ученого-ядерщика (в Нью-Йорке большая диаспора жертв вадийского режима), диктатор разрабатывает план проникновения в отель, где живет двойник, и срыва подписания демократической конституции. Феминистка-правозащитница, открывшая Аладину радости мастурбации (простите), тоже принимает участие в затее (не зная ее истинных целей), потому что, во-первых, надо всегда помогать оппозиции, а во-вторых, потому что влюбилась. Аладин, в свою очередь, обнаруживает, что и диктаторы чувствовать умеют.

Эта мелодраматическая идиллия с сопутствующей революционной романтикой и есть главный сюжет «Диктатора», гораздо более провокативный, чем все дежурные неполиткорректные шутки (про меньшинства, 11 сентября и гомосексуальные контакты китайских партийных боссов с голливудскими звездами). Не только потому, что Аладин, воспев преимущества тирании, патетически восклицает: «Я люблю тебя, Демократия!» (причем совершенно искренне, так как демократия для диктатора означает не то, что для всех остальных. Например, он может решить, что будет называть так свою невесту). Хеппи-энд «Диктатора» – издевательская ода взаимности, которой демократия отвечает тирану.

Демократия восторженна и простодушна, ее так легко очаровать свадебными нарядами (дорогая, мы проведем честные выборы!). Она торжествует в отдельно взятой стране и во всем мире, заключая счастливый союз с людоедом, потому что верит в его добрые чувства и, конечно, рассчитывает на выгоду от брачного контракта. Разумеется, ее ответ на признание диктатора в любви не будет неприлично громким. Но прошептать его в спальне она не против.