Пол Ричардсон: Я называю наш журнал – стартовый наркотик

Пол – гость и участник проходящей в Нью-Йорке большой книжной ярмарки BookExpo America. Почетный гость ярмарки в этом году – Россия. «Ведомости» расспросили Пола, почему американцы не любят издавать русских и кто читает его журнал.

– Пол, о вас ходят экзотические слухи: американский издатель, укрывшийся где-то в лесах Вермонта, издающий журнал о России... невероятно!

– Этот миф я все-таки должен развеять. Конечно, Вермонт – штат на три четверти лесной и вокруг я вижу действительно сплошную зелень. И свой садик у нас есть на заднем дворе, мы там посадили две вишни (не вишневый сад, конечно, и все же...). И все-таки в лесных чащобах я вовсе не прячусь, Монпелье, где мы живем, – крошечная столица штата, типичный городок Новой Англии, благодаря интернету тесно связанный с миром.

– Но у вас наверняка русские корни?

– Ничего подобного! Немецкие и шотландские. А всем русским и советским я начал интересоваться около 30 лет назад, потому что вырос во времена холодной войны – я ведь и родился за несколько дней до Карибского кризиса, и всегда очень хотел сделать что-то, что поможет России и Соединенным Штатам лучше понимать друг друга.

– Для этого вы и стали издателем?

– Издателем я стал так. У моего отца была небольшая типография, и я ему помогал – управлялся с печатным станком, участвовал в продажах – и в старших классах, и в колледже. Так что чернила печатника буквально у меня в крови. Затем в колледже я заинтересовался журналистикой, политологией и Россией – всем вместе. В аспирантуре начал изучать русский язык и русскую политику. Ну а потом уже сама судьба мне благоволила. Я был вовлечен в запуск одного из самых первых совместных советско-западных предприятий, книгопечатных. И в 27 лет начал учить русских управлять тем же самым печатным станком, которым управлял когда-то для отца. В конце концов я открыл собственное маленькое издательство, сосредоточенное на России.

– Журнал Russian Life – ваш главный проект?

– Безусловно. Мы издаем его 17 лет. Знаeте, это поразительно, единственный журнал о самой большой в мире стране издается в самой маленькой столице американского штата. Я называю наш журнал «стартовый наркотик», мы предлагаем его, чтобы подсадить людей на Россию, заинтересовать русской культурой, историей, географией. Дальше тем, кого зацепило, мы предлагаем и все остальное – наши карты, календари, литературный журнал «Чтение» и, конечно, книги.

– В последнем номере журнала статьи о Цое, визите президента Никсона в Москву, лингвисте Срезневском – материалы почти несовместимые.

– Это как раз то, что я больше всего люблю в нашем журнале. Я делаю журнал, читать который мне самому интересно. Значит, интересно будет другим. Наши читатели – в основном американцы, довольно занятные люди, с широким кругозором и, естественно, это те, кто любит читать. Между прочим, найти таких в Америке, Англии, Германии очень не просто. Но благодаря интернету мы их находим, а они нас. Они ценят нас за то, что мы ничего не продвигаем, не пропагандируем, просто рассказываем любопытные истории.

– Как вы отбираете русских авторов для публикаций? Петр Алешковский, мастер Чэнь, Чехов, сборник рассказов современных авторов – спектр очень широкий, – какова логика?

– Издаем тех, кого нам кто-то порекомендовал, частично то, что я сам открыл. Как и в случае с журналом, это обычно то, что мне самому интересно. Мы, кстати, публикуем не только русских авторов, но вот опубликовали сборник рассказов американских писателей – о России.

– Почему, на ваш взгляд, русских авторов так неохотно издают именно американцы – в отличие от немцев и французов?

– Потому что американцы рождаются и воспитываются в вере, что они – центр Вселенной, что они исключительные, что не существует ничего лучше, чем плавильный американский котел, в сердцевине которого создается современная литература, музыка, искусство и т. д.

– Сдвинет ли дело с мертвой точки столь обильное участие русских авторов в Нью-Йоркской ярмарке?

– Несмотря ни на что, американцы знают русскую литературу намного лучше, чем другие иностранные литературы. Я часто прошу соотечественников назвать трех русских авторов, и они отвечают тут же: Толстой, Чехов, Достоевский, Солженицын, Набоков. Но назвать трех немецких, испанских, итальянских или китайских авторов они, как правило, уже не могут. Что там говорить – русская литература повлияла на американскую больше, чем любая другая. Но вот современная русская словесность американцам почти не известна. Не знаю, изменится ли что-то после всех этих встреч и выступлений. Хотелось бы надеяться, что да, изменится. Тем более что надежда умирает последней!.