Что творится на «Ленфильме»

Старейшая российская киностудия «Ленфильм» попала в поле зрения министра культуры. По поручению Владимира Мединского его заместитель Иван Демидов поочередно встречается с членами Общественного совета «Ленфильма», а те рассказывают ему о своей нелегкой доле. Суть рассказа можно изложить в нескольких словах: у «Ленфильма» 100 млн рублей долга, средств нет, а терять недвижимость в центре города в обмен на поддержку инвесторов студия не хочет.

На следующей неделе Иван Демидов уже представит министерству отчет о проделанной работе, куда, кроме концепции Сигле, войдут и две другие. Одну предложил совет директоров «Ленфильма», состав которого держится от простых смертных в тайне. На месте киностудии предлагается разбить парк развлечений с музеем кино, а на вырученные с каруселей деньги – отстроить небольшую киностудию где-нибудь на окраине Петербурга. Вторую концепцию еще два года назад предложила АФК «Система»: возвести на месте «Ленфильма» бизнес-центр (и, конечно, музей кино), а «Ленфильм» объединить с сетью киностудий RWS, принадлежащей АФК.

Продюсер и член Общественного совета Андрей Сигле с Демидовым уже встретился. Иван Иванович, как он выразился, очень его обнадежил. Главное, что Ивану Ивановичу понравилась концепция развития «Ленфильма», которую Сигле придумал вместе с рабочей группой при Общественном совете. Идея такая: государство дает «Ленфильму» кредит в 2 млрд рублей на 10-15 лет. За это время студия полностью обновляется и получает возможность выпускать в год 12-15 фильмов и четыре сериала. Это обеспечит студии выживаемость и позволит вернуть деньги. При этом «Ленфильм» должен сохранять свою идеологическую составляющую: быть главным поставщиком исторического, авторского, детского и дебютного кино.

– Из всех концепций наша наиболее взвешенна и прагматична, – заверил Сигле, когда мы с ним встретились (Демидов опередил меня ровно на сутки).

– Но ведь то же можно сказать и о любой другой, – сказал я. – Почему бы правда не продать ветхие здания в центре и на эти деньги не построить новую, оснащенную студию за городом?

– Это то же самое, что расселять дом в центре города. Живут люди, дети играют в орлянку. Вдруг им говорят: переезжайте в микрорайон, получите пентхаус с видом на свалку.

– А вы знаете, что в 1924 году у семьи купца Александрова именно таким образом отобрали сразу несколько доходных домов, чтобы разместить в них вашу кинофабрику?

– Ну да. Отобрали. История повторяется. Нет, конечно, есть места, где кинофабрику можно построить с нуля. Но это будет не «Ленфильм». Я считаю, надо либо оставлять студию как есть, на ее месте, с ее историческим прошлым, либо сносить все к черту. Третьего не дано.

Андрей Сигле считает, что кроме реконструкции «Ленфильм» нуждается и в глобальной кадровой реформе.

– Сейчас никакого управления на студии нет. Никто не идет туда снимать, потому что там отвратительный менеджмент и, главное, ничего нет, кроме павильонов. Даже то, что было, умудрились испортить!

– Позвольте, но Бондарчук там вроде снимает «Сталинград»?

– Да ничего он не снимает! Он «подснимает», понимаете? И «Шерлока Холмса» (16-серийный фильм Андрея Кавуна. – «Пятница») там так же «подснимали» – какие-то фрагменты, мелочи. Там царит разруха. Двойная бухгалтерия. Часть зданий у «Ленфильма» давно отобрали. Продолжается тихое разворовывание. И ситуация не меняется при четырех директорах! Короче, надо все выкорчевывать и менять.

Оценить масштабы корчевки я, в отличие от Сигле, не могу. Но «Ленфильм» все же повидал. Сейчас там в штате 200 человек, причем в длинных полутемных коридорах мне, в разгар дня, встретились от силы человек сорок. В наличии имеются пять павильонов довоенной постройки. Эксперт-консультант «Ленфильма» Александр Поздняков показал мне главные богатства киностудии.

– В этом павильоне №4 располагался легендарный театр «Аквариум», где в 1896 году прошел первый в России киносеанс, – нараспев произносит Поздняков.

Мы стоим в гигантском зале: пол засыпан пылью и мусором, досками, валяются рваные чемоданы и советские книги. В центре зала – обломки кирпичной стены. И очень тихо.

– Почему здесь столько мусора?

– Это демонтируют декорацию. Вчера здесь Бондарчук снимал «Сталинград».

Я разглядываю обломки. Обгоревшая кирпичная стена сделана из раскрашенного пенопласта.

– А вот тут стояла императрица, – показывает Поздняков.

– Вчера?

– В 1912 году: в помещении театра торжественно освящали Ледовый дворец, первый искусственный каток. Французская фирма поставляла для него холодильные установки.

Через исполинские ворота, в которые свободно въехал бы «КамАЗ», выходим во внутренний двор. Поздняков показывает окна костюмерного цеха, вход в тон-ателье и светотехнический цех. Светотехники блаженно курят на крыльце.

– Вот это – павильон №5. Бывший Петроградский центральный рынок. Сейчас тут хранится мебель.

Все видимое пространство заставлено антикварными и советскими диванами. Россыпи стульев, гнездовья кресел, какие-то допотопные калошницы, бюро, секретеры, тумбы. Штабеля кроватных спинок. На небольшом деревянном помосте возвышается начальник мебели Лариса Михайловна (30 лет на «Ленфильме»). В двух словах Лариса Михайловна объясняет мне преимущество социалистического строя перед рыночной экономикой:

– Раньше всю мебель готовили к съемкам, реставрировали. Люди работали. А сейчас Бондарчук пришел, взял для «Сталинграда» вешалку – посмотрите, в каком состоянии вернул! Стенка отходит. Куда я ее такую дену? И сама сижу – без воды, без туалета...

– Вот на этой каталке, кстати, Ленина возили в фильме «Телец», – вмешивается Поздняков.

Обходим гримерные комнаты. Три барышни деловито пьют чай. При виде нас оживляются, но Александр Николаевич увлекает меня за собой. В соседнем помещении женщина расчесывает парики.

– Что-то негусто у вас артистов, – говорю я.

– Да я только что Дапкунайте гримировала! – обижается женщина.

Проходим архивный отдел, стеллажи, скрипящие под тяжестью пожелтевших папок. В них вся история петербургского кино: старые фотопробы, фотографии со съемок, вырезки из газет, тематические материалы для редакторов и консультантов. Скажем, папка «Южная Африка». Или «Вурдалаки». Наконец спускаемся в подвал, где содержится личная гордость Александра Позднякова – выставка «Как делается кино». Для нее он собрал со всего «Ленфильма» самые ценные и редкие экспонаты. Древний монтажный стол (действующий), осветительные приборы, парики известных актеров, пиджак Шерлока Холмса-Ливанова, череп Йорика и кресло Гамлета из фильма Козинцева, платье Элизабет Тейлор и так далее. В экспозиции «Комната редактора» на столе лежит пожелтевший от времени сценарий. На обложке название: «Баиньки». Твердой, уверенной рукой редактора оно зачеркнуто, а рядом – так же твердо – вписано новое: «Уникум».

В заключение Поздняков привел меня в кабинет генерального директора «Ленфильма» Владимира Шайдакова. Тот оказался молодым и довольно усталым человеком. На вопрос, будет ли он встречаться с Демидовым, ответил по-сократовски: я ничего не знаю.

– Демидов должен встречаться с членами Общественного совета, а не со мной, – пояснил Шайдаков. – Лично я от министерства ничего не жду. Творческий человек ждал бы, но я завален хозяйственными и техническими вопросами. Я только бумаги по сорок минут подписываю. Чтобы двести человек зарплату вовремя получили, например. Чтобы электричество работало.

В конце концов, директор все же признал: ситуация на «Ленфильме» требует стороннего вмешательства. Хотя сейчас все не так критично, как три года назад. Тогда приходилось распродавать имущество, чтобы гасить долги. А сейчас даже производство идет.

Производством директор называет детскую картину «Моя бабушка – ведьма», которая сейчас снимается на «Ленфильме». Деньги на фильм дало Министерство культуры и Петербург в лице прежнего губернатора Валентины Матвиенко. Про этот фильм директор Шайдаков рассказал историю: экспедиторы поехали в провинцию искать детей на пробы. Повесили объявление: «Для фильма «Моя бабушка – ведьма» требуются дети до 10 лет». К экспедиторам пришел местный священник и категорически потребовал название изменить. Написали: «Моя мама уехала в командировку».