Фестиваль Шумана в Дюссельдорфе: Несколько судорожных движений — и все

Нам не избавиться от Шумана. Никогда. В его фантасмагорическом мире поют вещие птицы, плещут рейнские волны, кривляются арлекины и трепещут крылышками бабочки. Он квинтэссенция немецкого романтизма, сентиментального и чуть-чуть наивного. Все острые углы мира, о которые билась неутоленная душа Шумана, воплощены в переусложненной фактуре «Крейслерианы», томных изломах «Арабески» и яростных порывах «Фантастических пьес».

В Дюссельдорфе Шуман прожил три с половиной относительно спокойных года. Впервые служил – главным капельмейстером местного оркестра, переняв эту должность от Феликса Мендельсона (тот отбыл в Лейпциг, порекомендовав на свое место друга). Здесь родились два его последних ребенка – сын и дочь. Но здесь же его настигло и безумие: он убежал из дома во время бушующего в городе карнавала в одной ночной рубахе с намерением утопиться в Рейне.

Впечатлениями от Рейна, плавно несущего свои воды через город, порождена знаменитая «Рейнская симфония». Но отнюдь не только симфониями он оставил след в истории музыки. Но тем, что, в сущности, предвосхитил, провидел и художественно подготовил фортепианными пьесами-миниатюрами новый тип восприятия человека ХХ и ХХI веков: калейдоскопичный, дискретный, опирающийся на визуальные образы. Сценки-зарисовки, запечатленные состояния, моменты, останавливающие безумный бег души. Только сейчас новаторство Шумана, музыка которого переключает сознание с восприятия длинных, «романных» симфонических циклов на сиюминутные, спонтанные «музыкальные моменты», осознается нами вполне. Свидетельство тому – Шумановский фестиваль, который проводится в Дюссельдорфе раз в два года.

В этом году доминирующее положение в афише заняли камерные концерты. Утонченную программу представил «Эрленбуш-квартет», включив в нее Шесть багателей Веберна. Эти краткие, афористично емкие пьесы, несомненно, наследуют шумановским миниатюрам, доведя его композиционный принцип до логического предела. Каждая пьеса Веберна длится менее минуты: как говаривал Кант, «несколько судорожных движений – и всё кончено». В других концертах музыка Шумана предстала в контексте, изобилующем неожиданно точными и тонкими отсылками то к Чарльзу Айвзу, то к Джону Корильяно. Экстракт из американской музыки представил знаменитый «Эмерсон-квартет» с участием оркестра «Камерата-Зальцбург» и самый раскрученный из всех европейских перкуссионистов – Мартин Грубингер. Не забыли, разумеется, Брамса, Шопена, Листа и Малера. Шуман сопрягался то с Бартоком, то с Сен-Сансом и Лало. Конечно же, не обошлось без Чайковского, чья музыка буквально пронизана шумановскими влияниями.

Но творчество немецкого романтика постарались сочетать также с установкой на развлечения и модой на кроссовер, согласно которой академическую музыку изо всех сил «адаптируют», стараясь придать ей опознаваемые приметы, легко усвояемые массами формы, цвет и вкус. Слава богу, в Дюссельдорфе до «адаптации» собственно шумановских опусов не дошли – всего лишь окружили его музыку выступлениями знаменитых музыкальных эксцентриков Игудесмана и Джу, которые в очередной раз учинили «Маленький музыкальный кошмар» на сцене «Тонхалле». А также невзначай намекнули на родство с Шуманом песен Beatles, проведя концерт из песен легендарной британской группы, которые прозвучали в исполнении пианистки Кати Лабек и ансамбля электронной музыки.

Иррадиация шумановских влияний вовне, в будущее – вот что стремился продемонстрировать интендант фестиваля, оркестра и «Тонхалле» Михаэль Беккер. И это ему, безусловно, удалось, несмотря на сомнительное с точки зрения чистоты жанра отклонение в сторону кроссовера. Простим ему это – ведь, как всякий интендант, он должен заботиться не только об изысканности программ, но и о наполняемости кассы.