Лаборатория "Здесь и сейчас" в МХТ: Между гаражом и пельменями

В длинном псевдофольклорном названии чудятся кокошники и заунывные интонации Надежды Кадышевой. Но ничего такого в «Налетела грусть...», конечно, нет и в помине. Театр Пряжко и Волкострелова вообще тихий, аскетичный и сосредоточенный. Он либо про занимательную повседневность, оттенки обыденности (как в спектаклях «Запертая дверь» и «Злая девушка»). Либо вовсе про авторское бормотание, отношения с текстом («Хозяин кофейни») или с фотокарточками («Я свободен»): т. е. как бы уже и не театр (а потому может располагаться в клубе, кафе и существовать в видеопроекции), но и не то «современное искусство», что показывают в галереях. И как это назвать, критики пока не договорились, хотя успели написать про дуэт Пряжко и Волкострелова много хороших и местами вдумчивых слов.

«Налетела грусть...» – из «театральных» сочинений дуэта и в МХТ смотрится вполне органично. Хотя в пьесе практически нет ни событий, ни конфликта, т. е. всего того, что обычно считается драматургией.

Зато есть объект изучения – мучимый комплексом провинциальности сорокалетний семьянин (4 шт.), чье существование рассредоточено где-то между пельменями и гаражом. И есть бесконечные разговоры, из которых складывается антропологический ландшафт сегодняшней обыденности.

Из декораций – только вытянутый вдоль сцены стол, в разных частях которого собираются то пообедать, то пельменей налепить. То за компьютером посидеть, то к врачу заскочить, то за газ заплатить. Актеры говорят тихими голосами, передвигают мелкие предметы, не стремятся заполнить паузы, смотрят в пол, а один даже проводит большую часть времени спиной к зрителям. Скупая зрелищность заставляет прислушиваться к тексту, различать речевые характеристики и неуловимо забавные словесные конструкции, произносимые нейтральным тоном («Хорошая женщина. Надо ей грибов дать»).

Мужчины чинят VW Passat и комментируют за супом вопросы национального менталитета, а две женщины, хлопотливая и депрессивная, обсуждают покупки, поездки и уткнувшегося в iPhone подростка (консюмеризм персонажей-обывателей обозначен деликатно, но отчетливо). Кроме телефона у мальчика есть маленькая ручная камера: он ходит и все снимает. Видео тут же выводится на экран, укрупняет лица, подчеркивает позы. В какой-то момент в него хитро вплетается запись, и на экране отражается то, что на сцене можно только домыслить. Четверо вспомогательных персонажей (совестливый автослесарь, невозмутимый врач, непробиваемая молодая чиновница, благожелательная директриса детского сада) создают убедительный словесный фон для всех этих крошечных бытовых неурядиц.

Видеоряд открывается пейзажем с газетным киоском с синей вывеской «Московского комсомольца», а дальше – дома, спальные районы. Это подходящая картинка для текста Павла Пряжко, который предлагает зрителю прислушаться к занимательной повседневности. Драматургия Пряжко – удивительный пример того, как о скуке и пошлости можно говорить не скучно и не пошло, без всякого высокомерия, без наигрыша, со странным мягким юмором, не скатываясь в саркастическую комедию и водевиль.

Обычно Дмитрий Волкострелов проводил театральные эксперименты с коллегами по труппе театра Post, бывшими однокурсниками по мастерской Льва Додина, ушедшими вместе с ним в направлении, к которому подходит эпитет «постдраматическое». В новом лабораторном эскизе участвуют серьезные артисты МХТ им. Чехова и Театра п/р Табакова. Они безоговорочно принимают непривычные для себя волкостреловские условия «неигры». Некоторые в большей степени (Павел Ильин и Наталья Мерц), некоторые – в меньшей (Роман Кузнеченко и Александра Ислентьева).

Судьба эскиза решится осенью, когда его покажут еще несколько раз. Но хорошо бы превратить эту работу в репертуарный спектакль. МХТ уже доказал, что умеет гоняться за модой (как в спектаклях Кирилла Серебренникова). Теперь у него есть уникальный шанс открыть двери режиссеру, который не адаптирует для русской сцены эффектные европейские приемы, а начинает создавать современный театр здесь и сейчас.