«Ленинке» некуда расти

К директору Российской государственной библиотеки меня привел простой вопрос: как его обширное учреждение собирается отмечать 150-летие? Ведь именно летом 1862 года император Александр II утвердил «Положение о Московском публичном музеуме и Румянцевском музеуме», с которого и началась история РГБ.

Выяснилось, что я пришел слишком рано.

– Юбилей мы в этом году не отмечаем! – весело сказал директор Александр Иванович Вислый. – Отмечаем в следующем: ведь функционировать Румянцевский музеум начал с 1863 года.

Впрочем, директор уже составил примерную программу праздника.

– Все очень просто, – сказал он. – Я хотел бы, чтобы на 150-летие РГБ нас посетил президент Российской Федерации. И издал указ о строительстве нового здания.

Александр Иванович сообщил, что развитие РГБ зашло в тупик. 19-ярусное хранилище, построенное в 1953 году, рассчитано на 20 млн единиц хранения, а фонд уже составляет 28 млн.

– Мы – главная библиотека страны, и должны хранить все, что выходит на русском языке, – объяснял Вислый. – Причем в двух экземплярах. Ежегодно к нам поступает 300 тонн книг и газет. Вы знаете, что такое 300 тонн? Это четыре вагона литературы.

Место в хранилище закончилось еще пять лет назад. Поэтому теперь часть фонда увозят в ящиках под Можайск, где РГБ арендует склад. Разговоры о новом здании в центре Москвы ведутся с 2007 года, однако строительство до сих пор не начато.

Еще большую проблему представляет штат РГБ. Сейчас там числится 1800 человек.

– Мы посчитали: через семь лет средний возраст персонала достигнет 55 лет. Это значит, что скоро все 1800 человек должны будут уйти на пенсию. А новые специалисты к нам не идут.

– В главную библиотеку страны?

– В главную-то главную, но молодые идут работать в библиотеки московского подчинения – там зарплаты в два раза больше, чем у нас. Или заявляют: меньше чем за 35 тысяч я у вас работать не буду. Ты думаешь: ну хорошо, дам я тебе 35 тысяч, а как буду потом смотреть в глаза тете Груне, которая тут пятьдесят лет проработала и получает двадцать?

В читателях РГБ пока не испытывает недостатка. Во время сессий их количество возрастает до 4 тысяч в день. В гардеробе не хватает вешалок, и тогда, как рассказывал мне Вислый, студенты раздеваются в Пушкинском музее, а оттуда по морозцу бегут в РГБ.

Покинув директорский кабинет образца 1953 года, с лоснящимся паркетом, дубовыми панелями и столом с зеленым сукном, я отправился бродить по коридорам библиотеки. Сопровождала меня завотделом общественных связей Ирина Коваленко. Ей все время звонили какие-то киноработники – договаривались о съемках.

– Им наши интерьеры очень нравятся, – пояснила Ирина. – Чего они тут только не снимают: и КГБ, и ФСБ...

– А оргии у вас в библиотеке происходят? – спросил я. – Места вон сколько.

– Что вы, у нас и корпоративов в этом здании нет. Иногда мы сдаем под мероприятия большой зал в Румянцевском музее, в Доме Пашкова. Но и то соглашаемся, только если корпоратив с какой-то культурной составляющей.

– Это как?

– Ну, например, юбилей «Тройки Диалог» и там выступает Спиваков. А если какая-нибудь жена депутата хочет день рождения отпраздновать, то это не к нам.

Расценки на корпоративы с культурной составляющей – от трех до пяти миллионов рублей. Коваленко объяснила, что эти деньги идут на премии работникам РГБ.

Мы с Ириной обошли верхние этажи хранилища, где находятся самые старые и ценные книги. Те, что я видел, проходя по бесконечным зелено-голубым коридорам, стояли не под стеклом, а на обычных металлических стеллажах. Книги стоят так плотно, что вытаскивать их приходится, упираясь коленями в шкаф. Коваленко рассказала, что, когда в хранилище был ремонт, книги со стеллажей не снимали (вынос и возврат фондов – процесс на несколько лет), а наглухо закрыли специальным покрывалом.

– Адова работа была, – продолжала Ирина, выводя меня из хранилища. – У нас вообще с ремонтом проблемы. Отремонтируешь что-нибудь в одном месте, тут же в другом что-то отваливается.

Прошли мы и через читальные залы: там было прохладно и довольно пусто. В бывший № 1 «Профессорский» теперь пускают студентов. Профессора не слишком довольны, но что поделать, если во время сессий мест не хватает. В зал № 2 я вошел не без волнения, поскольку пятнадцать лет назад и сам подрабатывал здесь сортировщиком книг – вынимал их из лифта, раскладывал на стеллажах по алфавиту, а иногда и сидел на выдаче. Я даже заглянул в служебную комнату, где слушал беседы разомлевших от жары сортировщиц (почему-то в моей бригаде было семь женщин и один я). Там как раз ничего не изменилось. Только вместо дырявого дивана поставили кожаное кресло. Над головой все так же выгибаются и уходят в потрескавшуюся стену трубы пневмопочты. Она по-прежнему действует, несмотря на электронный каталог и зоны вай-фай, появившиеся в РГБ пару лет назад. Коваленко сказала: «Персоналу так легче».

Надо сказать, что персонал и директор все время испытывают друг друга на прочность. Разногласия начались сразу же после прихода Вислого в РГБ в конце 1990-х, когда он упразднил советский карточно-ящичный принцип и приобрел электронную систему «Алеф 500». Коллектив сопротивлялся, но директор, который до работы в РГБ занимался изучением Марса и явно находился под его суровым влиянием, ничего слушать не захотел. К 2014 году система должна оцифровать весь каталог библиотеки, кроме самых свежих поступлений.

Я еще спросил директора, не хочет ли он вернуться к своим марсианским исследованиям? Вислый ответил: время упущено, наука не стоит на месте, да и вообще пути назад нет.

Но, по-моему, нет пути и вперед. На месте директора я бы не ждал помощи от Министерства культуры и президента, а обратился бы по старому знакомству прямо к Марсу. Тот бы точно решил все проблемы.