Концерт Регины Спектор: Ностальгия без акцента

Успехи нашей страны в мировом шоу-бизнесе скромны, поэтому русские долго были избавлены от двойственного чувства, которое возникает, когда успешный иностранный артист, бывший соотечественник, говорит со сцены по-русски без акцента. Московский концерт Регины Спектор наконец-то дал нам понять, каким это чувство бывает.

Она уехала из Москвы в возрасте девяти лет, музыкальное образование получила в Нью-Йорке. Сочинять и записываться начала еще студенткой. Писала песни исключительно на английском. Была замечена продюсером модной ретро-рок-группы The Strokes, который спродюсировал ее альбом с говорящим названием Soviet Kitsch (2003), обеспечивший певице выход на большую аудиторию. «Советский кич» сразу дошел до нас. В восторженных рецензиях сквозило искреннее удивление: наша соотечественница может делать актуальную и тонкую музыку. Что там, в Бронксе, воздух, вода и пища такие особенные?

Вечер в «Крокусе» получился длинноват. Разогрев, потом антракт на полчаса. В качестве разогрева (наверное, чтобы смягчить шок чувствительным слушателям) выступил некий Джек Only Son, он же Женя. Пел боб-дилановским голосом хорошие крепкие песни, аккомпанируя себе на акустической гитаре и запуская с компьютера всякие минусовки и шумы. Эдакий американский фолк-сингер наноэпохи. Женя с сильным акцентом сказал, что «говорил по-русски до четырех лет, теперь говорю, как будто мне семь!» Приняли его хорошо, но ждали Регину.

Наконец после всех разогревов и антрактов она выходит на сцену, берет микрофон и а капелла поет It Ain’t No Cover. Барабанит по микрофону – публика хлопает в такт. Потом говорит слово «привет» без всякого акцента, садится за рояль и вместе с группой – виолончель, ударные, клавиши – исполняет The Calculation. И эти песни, и многие другие публика узнает с полутактов и радостно гудит.

Почти два часа Регина с группой – и на одну песню вернувшимся на сцену Женей – исполняла хиты из всех своих альбомов. Более старое – в начале, новый альбом – во второй части. В середине нашлось место для любимых Спектор советских бардов: «Молитва» Окуджавы (с уместным в данной ситуации рефреном «...и не забудь про меня»). А в Apres Moi, мегахите, перепетом самим Питером Гэбриэлом, прозвучал пастернаковский куплет про «достать чернил и плакать». Но публика, вопреки такому трогательному единению бывших соотечественников, плакать не хотела. А веселилась. Хороший знак.