«Месть Стеллидауры» Франческо Провенцале в Инсбруке: Мастерство реконструкции

Фестиваль старинной музыки в Инсбруке известен своим пристрастием к редкостям. Здесь что ни концерт – то малоизвестная тема, что ни опера – то давно не исполнявшееся произведение. Причем «давно» – это и 200, и 300 лет назад.

Кажется, будто «Месть Стеллидауры» Франческо Провенцале – другой случай (в России ее переводят как «Отмщенная Стеллидаура», но это расходится с сюжетом). Сегодня неаполитанец Провенцале (1624–1704) – композитор мало кому знакомый (а при жизни-то он руководил королевской дворцовой капеллой), но именно эту его оперу пятнадцать лет назад поставил брюссельский театр La Monnaie. Ее сюжет вполне барочный и криминальный одновременно. Пара влюбленных – иностранка Стеллидаура (калифорнийское меццо-сопрано Дженифер Ривера) и рыцарь Армидоро (австралийский тенор Адриан Струпер) из-за путаницы с письмами попадают в дурацкое положение. Оно усугубляется тяжелым характером князя Орисмондо (итальянский тенор Карло Аллемано), при дворе которого и служит рыцарь.

Но фестиваль старинной музыки, да еще с такими традициями, как в Инсбруке, на то и фестиваль, чтобы переписывать историю. Перед австрийской премьерой с оригиналом партитуры работало два музыковеда плюс художественный руководитель фестиваля, дирижер Алессандро де Марки. Партитуру перевели в современную систему нотной записи, восполнили недостающие фрагменты.

Возглавляемый де Марки оркестр Academia Monti Regalis – не только базовый для фестиваля, он считается одним из лучших барочных коллективов в Европе. «Месть Стеллидауры» подтверждает этот статус. Оркестранты тщательно реконструируют стиль неаполитанской оперы конца XVII столетия, где смешаны итальянская музыкальная и испанская театральная традиции, комические и трагические элементы. Режиссер Франсуа де Карпентрие, известный постановками в La Monnaie, – из тех счастливых специалистов, что видят сцену единым целым. Кажется, что замысел возникает у него сразу и состоит сначала из общей картинки, а потом уже из деталей (есть режиссеры, у которых все происходит наоборот). При этом Карпентрие еще и мастер по свету – и как раз со светом в «Мести» проблем нет. Он удачно соотносится с аскетичными декорациями Карине ван Херке – ряды колонн и звездное небо, где доминирует Млечный путь, – которые и держат поначалу все действие: ведь режиссер словно забыл, что он специалист по опере-буффа, и вместо создания энергичных мизансцен сперва едва не впадает в медитацию. Опера идет почти четыре часа, включая два антракта. Поначалу действие развивается настолько неторопливо, что думаешь: вот оно, барокко из дурных хрестоматий, лишенное страсти, увлеченное формальным. Лишь Джампетро, слуга князя (удачная и в музыкальном, и в драматическом отношении роль Энцо Капуано), оживляет неспешное течение первых двух актов. И лишь в третьем акте спектакль преображается: движения становится больше, исполнители увлекаются не только пением, но и драматической игрой.

Зал к этому моменту, правда, уже не так полон, как поначалу. Но в сегодняшней культурной ситуации это верный признак качества. Опера все еще не совмещается с клиповым сознанием, в исполнении и в восприятии она требует длительности. В отличие от мести та кажется здесь уместной.