Фильм «Барбара»: Любовная история от сурового реалиста

Унемецкого массового кино три предмета рефлексии: фашизм, неистовства «красных бригад» и постройка, а затем падение Берлинской стены. К ним бесконечно обращаются режиссеры всякого рода и качества исторических драм – настоящему же автору, принято считать, экскурсы в прошлое ни к чему. Именно это манифестировала в начале нулевых так называемая берлинская школа: ее режиссеры сосредоточились на жизни современных городских жителей, о которой, блекловатой и грустной, рассказывали благородно скупым языком. Одиночество в толпе, тотальное непонимание друг друга, трудности коммуникации в эпоху, когда практически не существует границ, – вот что стало основной темой этих сдержанных немногословных драм, снятых недрогнувшей камерой и всегда укорененных в сегодня. И когда основатель этой новой немецкой волны Кристиан Петцольд, не изменяя фирменным приемам, привычному языку, делает кино о том, как жили в ГДР в восьмидесятые, это воспринимается примерно так же, как фильм Годара, скажем, о Наполеоне, снятый и смонтированный в духе «Последнего дыхания».

1980 год. Барбара, блестящий хирург из Берлина, сослана служить в поликлинику в восточногерманской глухомани – после того, как ее заподозрили в попытке сбежать на Запад. В сопровождении личного штази изящно одетая, молчаливая, не расстающаяся с папироской «Мальборо» (где достала?) женщина прибывает черт знает куда, чтобы и там остаться верной профессиональному долгу – давать компетентные ответы на неразрешимые вопросы, чутко разговаривать с пациентами, на которых коллеги только орут, пытаться достучаться до сознания обладателей черепно-мозговых травм и спасать юных детдомовок, заразившихся энцефалитным клещом на тяжелых исправительных работах.

Одиночка на фоне толпы, потеря человеческих связей под давлением социума, отчуждение и следующий за ним экзистенциальный страх – сюжет «Барбары» в целом соответствует настрою берлинской школы, наследующей самым мрачным максимам экзистенциализма. Кажется, Петцольд намерен использовать небезызвестную стену как метафору тотального отчуждения, границы опостылевшей реальности, из которой хочется сбежать – но нет, он просто рассказывает сказку о спящей красавице, соответствующую скорее заветам немецких романтиков, нежели немецких экзистенциалистов. Хладнокровная Барбара и правда готовится к побегу – но препятствием на ее пути становится симпатичный коллега, олицетворение тех плюсов земного существования, ради которых следует остаться на земле, чтобы еще немного пожить. Усталый доктор с добрыми глазами или холеный бойфренд из ФРГ, напоминающий гуманного робота, – кого выберет чудо-женщина, в которой на глазах просыпается человеческое? Эта нехитрая интрига и становится единственным двигателем сюжета «Барбары», временами, когда герои начинают обмениваться кокетливыми шутками, напоминающей романтическую комедию, что рассказана больным, страдающим синдромом Аспергера.