Спектакль «Своими глазами»: Быть судьей Сыровой

«Театр.doc» предпринял первую попытку задействовать сценические средства в рассказе о суде над панк-группой Pussy Riot. Спектакль «Своими глазами», на скорую руку придуманный Михаилом Угаровым в рамках проекта «Свидетельский театр», оказался похож скорее на эскиз будущей постановки.

Такие сборища, как это, в театрах принято называть «застольным периодом». Актеры еще не вышли на сцену, и даже не вполне ясно, кто кого будет играть, но можно размять литературный материал и подумать, о чем хочется сказать к моменту премьеры. У Михаила Угарова и Варвары Файер, которые стали модераторами (не режиссерами) этого театрализованного диспута, задача была осложнена тем, что про группу Pussy Riot даже и пьеса еще не написана. Поэтому первым делом начали набивать список действующих лиц.

Показав удивительную осведомленность о мельчайших деталях судебного процесса в Хамовническом суде, зрители принялись выкрикивать имена потенциальных персонажей, а модераторы послушно записывали их мелом на стене. Глас народа определил в главные герои будущего спектакля не только подсудимых девушек, их родственников и судью Марину Сырову, но даже и служебного ротвейлера, которого стошнило на пороге совещательной комнаты.

Чтобы набросать контуры пьесы-самоделки, Угаров позвал тех, кто лично присутствовал на процессе, – мужа Надежды Толоконниковой Петра Верзилова, трех адвокатов подсудимых и пару журналистов. Кого на сцене не было, так это актеров. А что им здесь делать, если пьеса еще не написана? Пока что ясно одно: и Евдокия Германова, и Татьяна Догилева целятся на роль судьи Сыровой.

Самой любопытной, вполне драматургической деталью стал рассказ адвоката Виолетты Волковой о том, как в одном из перерывов Марина Сырова наотрез отказала ей в возможности передать подсудимым воду, а через несколько минут стала с нежностью кормить печеньем служебного ротвейлера. Значит, любит животных. «Не ищите в людоеде человека!» – крикнул кто-то в зале, когда участники представления начали припоминать и другие мелкие бытовые детали, характеризующие судью. Вероятно, этот зритель имел в виду людоедский приговор, вынесенный участницам группы, но ведь можно сказать и по-другому: людоед тот, кто добровольно съел в себе все человеческое во имя государственной целесообразности. И именно здесь, в конфликте долга и чувства, театр с незапамятных времен привык искать материал для высказывания.

Бесконфликтность стала, пожалуй, самым слабым местом спектакля «Своими глазами» – дело в том, что в этом «свидетельском театре» и на сцене, и в зале присутствовали лишь свидетели защиты, которым не о чем было друг с другом спорить. Но этот недостаток был успешно исправлен тремя православными активистами, ворвавшимися в зал аккурат к финалу и принявшимися кричать «Покайтесь!». Надо полагать, это были персонажи будущего спектакля, явившиеся в театр в поисках автора.