Зачем запретили фильм «Клип»
В истории с невыдачей прокатного удостоверения сербскому фильму «Клип» все так очевидно, что даже скучно формулировать.
Очевидно, что это называется цензурой.
Очевидно, что в Министерстве культуры РФ не умеют отличать искусство от порнографии. Чтобы долго не объясняться, просто напомню, что картина Майи Милош получила один из главных призов Роттердамского кинофестиваля. В Минкульте решили, что в этом фильме про школьников непозволительно много ругаются, пьют алкоголь и занимаются сексом (хотя в титрах специально оговорено, что в откровенных сценах подростков заменяли совершеннолетние дублеры). Ну а как иначе, если Майя Милош рассказывает о поколении, у которого все напоказ, которое бесконечно снимает себя на мобильник и выкладывает в Youtube. Откровенность в «Клипе» не ради шока и скандала, Майя Милош всего лишь выбрала точный язык описания той реальности, в которой разворачиваются сегодняшние истории взросления. И в Сербии, и в России. Можно, конечно, делать вид, что никакой реальности не существует. Но искусство – такая странная штука, с помощью которой люди зачем-то все время пытаются понять, как их реальность устроена. И если запрещать искусству это делать, тогда, на радость Министерству культуры, и останется, вероятно, одна только порнография.
Очевидно, что запрет фильма «Клип» не имеет никакого практического смысла. Потому что он не для массовой публики и вышел бы всего в нескольких арт-хаусных кинозалах, где его посмотрела бы горстка киноманов, за моральный облик которых Минкульт может не беспокоиться, они и не такое видели. А дети до 18, которых на фильмы со сценами секса и насилия в кинотеатры и так не должны пускать, о «Клипе» бы даже не узнали, а пошли бы смотреть очередную «Любовь-морковь».
Очевидно, что настоящий вред наносит публике сегодняшнее россиийское массовое кино, потому что оно намеренно воспитывает придурков и пошляков.
Очевидно, что раз нет практического смысла, то есть символический. И он состоит, очевидно, в том, чтобы напомнить, что у нас есть цензура.