«Вера» в Венеции: Второй фильм из цикла Ульриха Зайдля «Рай» – диагноз религиозному фанатизму

С момента оскаровского успеха криминальной драмы «Бычара» говорят об успешных бельгийцах – в параллельных программах «Горизонты» и «Авторские дни» представлены актуальные фильмы из страны шоколада. Каннский успех Маттео Гарроне и Паоло Соррентино заставил говорить о новой итальянской волне? Пожалуйста – в Венеции, всегда славившейся сдержанным, но настойчивым патриотизмом, чуть не дюжина новых лент с Апеннин. Последний фестиваль в Локарно стал поводом для разговоров о передовых американских авторах, не пригретых ни голливудскими студиями, ни смотром независимых «Санденс»? Ради бога – граждане США, что не желают ассоциироваться со словом «инди», а желают помнить, что произошли от Скорсезе и Копполы, есть и в конкурсе, и вне его. Самый показательный пример – криминальная драма «Ледяной», документальная история о киллере польского происхождения, роль которого устало играет икона «новых американцев» Майкл Шэннон. Отсылки к Серебряному веку Голливуда буквальны – действие фильма попросту происходит в семидесятые. Ариэль Вромен, режиссер, вне сомнения, умный и образованный, планирует соответствовать собственным кумирам тех лет – в том числе Майклу Манну, возглавляющему в этом году венецианское жюри. Увы, увы.

Разновозрастная пара, фактически спровоцировавшая указанную американскую волну самим фактом своего существования, – кумиры «новых американцев» Пол Томас Андерсон и Терренс Малик тоже показали в венецианском конкурсе по свежему кино, и каждый не только остался верен собственным творческим принципам, но в каком-то смысле их и расширил, и углубил. Андерсон продолжает рассуждать о несовершенстве человеческой природы: драма «Мастер» об алкоголике, попавшем под влияние основателя культа, списанного с сайентолога Рона Хаббарда, – достойное продолжение «Магнолии» и «Нефти», пассионарные герои которых были примером того, как не стоит относиться к ближнему. Осунувшийся Хоакин Феникс, кажется, сходит с ума вместе со своим героем – справедливо было бы дать ему приз за лучшую роль перед тем, как его отправят лечиться от очередной депрессии.

Малик, американский Герман-старший, после каннской «Пальмовой ветви», видимо, почувствовал, что ему совсем уже все можно, и окончательно махнул рукой на опостылевший нарратив. Фильм «К чуду» является более или менее бессвязной, но впечатляющей хроникой большой любви, фигуранты которой в исполнении Бена Аффлека и Ольги Куриленко бегают по парижским паркам и аризонским полям, не в силах постичь, как при таких сильных чувствах сосуществовать друг с другом. Все звезды, кроме лишенного реплик Аффлека и небольшого куска Хавьера Бардема, вырезаны – в главной роли камера Эммануэля Любецки и гений Малика, что умеет обращаться прямо к зрительскому сердцу, минуя слова и сюжетные линии. Европейская критика визуальную поэму забукала – видимо, в силу бессердечности.

Волны волнами, а в несовершенствах человеческой природы лучше всего по сей день смыслят австрийцы – в отличие от Каннов Венеция не заполучила новой картины официально утвержденного гения Михаэля Ханеке, но привезла новую работу его приятеля Ульриха Зайдля. Первая часть трилогии «Рай» – «Любовь» – была показана в мае на Лазурном Берегу и признана творческой неудачей. Вторую, под названием «Вера», в Венеции публика приняла на ура – и не зря: фильм о фанатичной католичке, бичующей себя в домашних условиях и пытающейся обратить в христианство приезжих мусульман, на порядок выше трагикомедии о фрау, ищущей любви на берегах Кении. О том, как фанатичная вера становится сублимацией одиночества и нереализованных страстей, Зайдль говорит убийственно точно. Сцена, где героиня, медсестра с крепко залаченной средневековой прической, берет под кровать распятие и тихо ласкает им себя, явно станет причиной, из-за которой мы никогда не увидим фильм в России – кино, которое, возможно, получит заслуженный венецианский приз.

Венеция