Ксения Раппопорт сыграла «Трактирщицу» в БДТ: От таких и гибнем

Репертуарный выбор безупречен: что же и играть в старинном деревянном театре на элитном Каменном острове (портик, ярусы, расписной плафон), как не изящную, умную комедию Карло Гольдони? И кастинг сногсшибателен – все резоны навертеть пышную костюмную феерию с красавицей Раппопорт в центре. Однако режиссер Андрей Прикотенко рассказал историю сложнее и тоньше. Красота – важное, но не главное свойство замечательной актрисы: с ней можно отважиться на погружение в темные пучины человеческих взаимоотношений.

Впрочем, начинается весело. В прекрасную Мирандолину влюблены все постояльцы ее гостиницы, все слуги, вообще все мужчины поголовно. Ксения Раппопорт хороша настолько – и настолько умна, что выглядит порой как заправская клоунесса: кроит умопомрачительные гримасы, пищит и подсюсюкивает, изображая гиперуслужливость, распевает куплеты, притом лихо пританцовывая. И остальные участники ведут себя как маски commedia dell’arte. И художники Ольга Шаишмелашвили и Петр Окунев, выстроившие во всю высоту сцены коробку из серых панелей с проемами, поначалу декорируют ее живописными завесами со всякой сочной бытовой итальянистостью XVIII века.

Потом сценография и костюмы делаются все суше – по мере реализации коварного плана Мирандолины. Состоящего в том, чтобы из феминистского азарта охмурить кавалера Рипафратту, который не хочет сделать для нее исключения в своем оголтелом женоненавистничестве.

Вот забрезжил Чехов: под вступление к «Онегину» трактирщица является в виде, что ли, Елены Андреевны из «Дяди Вани».

Кавалер подтаял, надо его окончательно растопить. Теперь у нас муссолиниевская Италия, он во френче и галифе, она – вамп с прической каре и с длинным мундштуком. И вот он покорен. Дальше – неореализм, развешено бельишко, она в платьице в горошек, с утюгом, он в широких штанах и майке: почти пародия на мелькнувших в видеопроекции Мастроянни и Лорен. Наконец от любви у кавалера начинается расстройство личности. Все переодеваются в белые халаты, а на ней как влитая сидит строка Ахматовой «роковая девочка, плясунья» – злая фурия-докторша шпыняет жертву стетоскопом и торжествующе с размаху садится на шпагат.

И горький финал. Мирандолина – хрупкая, в косухе, в гетрах, с ноутом в руках. Обезумевшего кавалера мы видим по трансляции с камеры слежения: он пытается прорваться в гостиницу, круша двери, отшвыривая слугу Фабрицио, которого капризная трактирщица вдруг назначила себе в мужья, наконец, хрипя проклятиями, убегает. Ну да, этот Рипафратта (Игорь Ботвин) – недалекий, дубоватый, упертый, но ведь все ж человек, не игрушка, зачем с ним так?