Триллер "Судный день": Кого сегодня не съели, завтра съедят

Склонность отечественных прокатчиков к броским названиям сродни любви рыночных продавцов к люрексу и яркому цвету: им кажется, что так лучше раскупят. На самом деле фильм называется просто «День» – The Day, где определенный артикль the указывает только на то, что в нем описаны совершенно определенные сутки из жизни героев. Но сутки эти – дежурные, рядовые.

Выживание на свете после его конца стало рутиной. Именно эта разница восприятий – то, что зрителю кажется диким, для героев норма – делает страшное кошмарным: Шаламов жутче Солженицына, «Яма» Ван Биня пугает круче «Списка Шиндлера». Фильм Арниокоски держит тональность сочинения на тему «Как я провел день», и это ему только на пользу.

Хмурые сутки нам предстоит провести с пятеркой молодых людей, что бродят по опустошенной земле от одного убежища к другому. Рискуя в любой момент быть убитыми и съеденными – причем не кинематографичными зомби, но такими же голодными людьми, у которых просто морально-этические тормоза отказали пораньше. Та штука в голове, что не позволяет сделать шаг от «не дам врагу себя сожрать» до «сожру врага», в общем, и занимает режиссера – как любого неглупого человека, снимающего постапокалиптический триллер. При этом Арниокоски, смолоду работавший помрежем у Роберта Родригеса, экранизирует социоантропологические выкладки без ущерба для увлекательности. Одно из главных умений второго режиссера – расставить массовку как надо и заставить ее в нужный момент совершать правильные действия. Это Дуглас Арниокоски, работавший с Терри Гильямом на «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе» и с Расселом Малкэхи на третьей «Обители зла», научился делать отлично. Хорошие актеры – от Доминика Монагана, Чарли из «Остаться в живых», до лучшего злодея нового поколения Майкла Эклунда – не совершают в кадре ни одного лишнего движения. Мимика их слегка клиширована – альфа-самец смотрит исподлобья, главный каннибал лукаво щурится, – но Арниокоски следует канону, умудряясь не пережать. Единственное игривое допущение – мачете в руках у самой красивой девушки; но автор слишком долго работал с корифеем поджанра «мексиканский экшн», чтобы не передать ему в дебюте привет и поклон.

«Я так устала идти, нельзя ли остановиться?» – ноет в момент слабости мачетеносительница. «Дерись или умри», – отвечает ей слоган фильма. Метафора проста: сражение – оно же движение, действие, action и есть жизнь, остановка равносильна смерти. Новый прозрачный мир, пронизанный информационными потоками, похож на открытую всем ветрам долину, по которой в начале фильма бредут герои. Здесь нет места уюту. Жить можно короткими перебежками от одной истины к другой, от одного ненадежного убежища к другому, которое тоже окажется ловушкой. Так, на бегу, тебя и настигнет день, который, возможно, окажется последним. А возможно, и нет.