Что творилось в Сочи за 461 день до Игр

В два часа ночи я прибыл в Адлерский аэропорт. Со мной летели двое мужчин, которые, едва войдя в здание аэропорта, тут же напустились на женщину возле стойки такси: «Почему для нас не готова машина?» Она и бровью не повела. «Вы «Газпром»?» - устало спросила она. «Да, «Газпром»!» - мрачно ответил один. «Пойдемте, - кивнула она. - Машинка уже ждет. Бизнес-класс». Меня женщина тоже прихватила за компанию, по дороге выделив белый автомобиль - хоть и экономкласса, но гораздо чище газпромовского лимузина.

Ночной Сочи производит странное впечатление. Как будто все освещение из домов вывели на улицу. Фонари прямо-таки слепили глаза, а снизу, из-под земли били зеленые прожекторы, окрашивая кусты и деревья в ярко-крокодиловый цвет. Позже я узнал, что администрация Сочи ограничивает подачу света в отдельные районы, зато на освещении города не экономит.

Отправляясь в город-курорт, я не имел в виду инспектировать спортивные объекты. Я приехал инспектировать людей, их настроения. И все же не удержался и спросил шофера о главном: будет ли Олимпиада? Он ответил: будет, куда денется, только без таксистов.

- Как же без них?

- Да просто. Сядут за руль люди в погонах, и привет. Как в 1980 году.

С этими словами он затормозил возле гостиницы, и через минуту я очутился в холле, украшенном портретами российских звезд эстрады и телевидения. Как выяснилось, все уже побывали в этом славном месте, кроме меня: и Киркоров, и Петросян, и Максим Галкин, и группа «Виагра». Венчала галерею стеклянная витрина, в которой истошно кричали два гигантских попугая.

Бросив вещи, я вышел пройтись перед сном. Почти сразу наткнулся на строительный забор с табличкой «Строительство международного Олимпийского университета». Рядом, под фонарем, сидели человек 15 гастарбайтеров. Все они были в одинаковых замызганных робах и молча глядели в асфальт.

По официальным данным, в Сочи работают 55 000 гастарбайтеров, что составляет почти одну восьмую населения. Строят узбеки, таджики, турки, киргизы, молдаване, украинцы, югославы - всего около двадцати наций. На улицы они почти не выходят: для строителей устроены целые резервации внутри стройплощадок.

Что касается молчания, то оно, вероятно, объяснялось местным законодательством. Сочинский мэр Анатолий Пахомов велел строителям разговаривать на стройплощадках только по-русски и передвигаться по городу только группами в сопровождении старшего. Похоже, эти люди под фонарем просто ждали старшего, который бы скомандовал начать беседу.

Для большинства гастарбайтеров слово «Сочи» - что-то вроде страшной сказки на ночь. За последние полтора года они уже уяснили, что деньги здесь платят неохотно и не везде.

- Бывает так, - рассказывал мне приятель, подрядчик из Сочи, - зовут человека на работу, обещают ему денег. Он приезжает. А ему говорят: залог за инструмент - столько-то, за оформление миграционной карты - столько-то и за разрешение на работу от ФМС - еще столько-то. В результате он еще ничего не сделал, а уже зарплату за месяц должен. А на одной из олимпийских строек зарплату гастарбайтерам выдали дрелями. «Не новые, конечно, - сказали им, - но хорошие, рабочие инструменты. Продадите, деньги выручите».

Отцы города

На следующее утро я отправился на Навагинскую улицу, где стоит городская администрация. Надеялся повидать легендарного мэра Пахомова, чьи мудрые решения регулярно публикуются в официальной газете «Новости Сочи». Например: ввиду Олимпиады перевести на английский язык все уличные вывески. Если учреждение называется ЗАО «Ромашка», рядом должно стоять: ZAO Romashka (я таких вывесок что-то не заметил). Другое решение: привести город к художественному единообразию, а именно - перекрасить 8000 домов в теплые, пастельно-коричневые тона. Владельцы частных домов должны красить за свой счет, а отказники будут платить штрафы. Тут, надо сказать, население покорилось, во всяком случае, в районе Адлера: большая часть прибрежных домов действительно имеет те самые теплые оттенки.

Мэра я не застал: понедельник - день разъездов, объяснила мне референтка. Я не расстроился: в Сочи все мэры - легендарные. За последние десять лет тут сменилось пять градоначальников. О каждом сочинцы могут вспоминать часами и когда-нибудь, возможно, воздвигнут памятник всем пятерым где-нибудь в парке «Ривьера». Рассказы о мэрах складываются в сагу. С придыханием говорят о Леониде Мостовом, который не согласился с предложением губернатора Краснодарского края исключить Сочи из федерального бюджета. В ответ тот наслал на администрацию 39 проверок и Мостового уволил. Пришедший ему на смену Виктор Колодяжный любил ставить памятники и уважал салюты. Кроме того, он восстал против природы, заменив галечные пляжи Сочи на песчаные. «Песок возили тоннами, бульдозеры утюжили пляжи, - рассказывала мне главный редактор интернет-портала «Сочинские новости» Ольга Бескова. - Шторм, конечно, все это смывал: насыпали и утюжили снова. В итоге пляж чумазый стал - раньше промытая галька была, а теперь не пойми что».

Мэр Владимир Афанасенков правил всего сто двадцать три дня. На сто двадцать четвертый ушел с поста по состоянию здоровья. Его сменил Джамбулат Хатуов, который летал по воздуху - питал слабость к вертолетным прогулкам.

История одного сочинца

Большинство граждан ругают мэра уже автоматически, сквозь зубы. Но мне удалось найти человека, который вступил с Пахомовым в открытый конфликт. Как полагается по законам жанра, наш герой, Ярослав Долженко, ведет борьбу с администрацией, сидя в горах. Его офис - на подъеме горы Ахун, одной из самых высоких точек Сочи. Ярослав Михайлович - коммерческий директор энергетической компании «Хоста». Большая часть его рабочего времени уходит на борьбу с администрацией и подконтрольными ей компаниями-конкурентами.

- Мы боремся за снижение цен на услуги ЖКХ, - рассказывал Долженко. - Шесть лет назад мы решили купить газопровод и конкурировать с «Сочигоргазом». За это право мы боролись шесть лет. Нас кто только не проверял, ФСБ от нас не вылезало! Говорили, что мы угрожаем безопасности РФ. Только несколько месяцев назад нас включили в государственный реестр субъектов естественных монополий.

Несмотря на высокий статус, говорил Долженко, у Сочи проблемы не только с энергией, но и с водоснабжением. А в отдельных районах до сих пор нет канализации.

Нынешнего мэра Долженко открыто презирает. Как-то отправил ему и еще нескольким чиновникам книгу Салтыкова-Щедрина «История одного города».

- Я утром на работу пришел и почувствовал потребность высказаться. Написал им всем письмо, приложил к нему книгу, запечатал в синие конверты и отправил курьерской почтой.

Долженко считает, что из-за действия властей Сочи постепенно превращается в мертвый город. Растущие цены на товары и услуги несопоставимы с местным уровнем жизни.

- Я тут сидел как-то в бане и считал, - делится Ярослав Михайлович, - сколько моих приятелей уехало из Сочи. Выяснилось, что практически все. И дети мои - граждане США. Да что люди! У меня есть один мужичок, он собирает в горах все, что можно: я покупал у него мухомор Цезаря - очень вкусный! - чернику ведрами. А теперь он мне говорит: больше ничего нет. Не стало диких пчел, нет черники, даже мухоморы кончились. Одни олимпийские объекты.

Все для гамбузии

Хотя пчел в окрестностях Сочи и нет, но комары остались. И это в городе не беспокоит никого, кроме двух человек: Вячеслава Видова и его жены Екатерины Дунюшкиной. Они живут даже не в горах, а в домике на дереве, на заброшенной чайной плантации Адлера. Когда-то супруги были преуспевающими москвичами. Она - топ-менеджер в «Газпроме», он - директор лесоперерабатывающей компании. В один день бросили все и переехали в Сочи. Решили заняться очисткой города от мусора. А потом вдруг поняли: сочинцы погибнут не от мусора, а от комаров.

- Местные гастарбайтеры стали заболевать, - рассказывает Вячеслав. - Вирусологи городской больницы об этом знают, но молчат, естественно. Так вот, за первую половину 2012 года было 12 случаев малярии! Причем болели и строители, и отдыхающие.

Всему виной - малярийные комары: анофелес и пестро-белый кусака, который переносит 50 заболеваний, включая менингит и энцефалит.

- Его тут бешеное количество, - делится Вячеслав, - и наше счастье, что эта туча пока не встретилась с носителем болезни, каким-нибудь гастарбайтером. Если вспыхнет, произойдет катастрофа.

Энтомолога в Сочи нет: шесть лет назад из бюджета исчезла графа «борьба с комарами». При этом в соседних городах на нее выделяются значительные средства, от 15 до 30 млн рублей в год. На эти день­ги чистят водоемы, где плодятся личинки комара, и туда выпускают рыб, которые их поедают, очищая территорию вокруг.

Супруги тоже решили разводить такую рыбу: гамбузию. Когда-то, в советские времена, гамбузией успешно занимался врач Сергей Соколов, и его именем даже назвали одну из улиц Сочи.

- В 1950-е годы, если у сочинца был пруд, но в нем не было гамбузии, он платил штраф, - обрадовал меня Видов. - Чего смеешься? Я серь­езно! А если ты и после штрафа не заводил гамбузию, он увеличивался.

Вячеслав вкратце обрисовал мне план спасения Сочи от комаров:

- Мы хотели бы сделать в питомнике 50 бассейнов и около 1000 аквариумов в ангарах. Все для гамбузии. На это много денег не нужно, хотя бы 50 млн рублей разово.

Вячеслав и Екатерина ходили на прием к мэру Пахомову полгода, но тот только отмахивался. До последних дней супруги были уверены, что у них ничего не получится, и даже собрались обратно в Москву. Но неожиданно мэр пошел им навстречу. И то не без шантажа.

- Катя ему сказала: вы нарушаете Федеральный закон «Об обеспечении санэпидобработки населения». Бюджета нет, обработки нет, никто с комарами не борется, любой домком подтвердит.

Устрашившись, мэр поступил неожиданно: предложил Екатерине работу в администрации, главным специалистом в департаменте жилищно-коммунального хозяйства. Теперь борьба с комарами - ее официальное занятие.

Облик гостеприимства

Героев такого масштаба, как Вячеслав и Екатерина, я нигде больше в Сочи не встретил. Хотя искал: посетил дендрарий, заглянул в Морской порт, превращенный в бутик, и довольно долго блуждал по набережной. Навестил, между прочим, знаменитое кафе «Аленка»: здесь, без всякого олимпийского размаха, торгуют пирожными по 26 рублей за штуку, хотя за каждое можно и душу продать.

Последним пунктом моей программы стал Центр развития волонтерства.

- Мы занимаемся не олимпийскими, а городскими волонтерами, - любезно объяснила Марина Назарова, руководитель центра. - Они будут во время Игр работать со зрителями и отдыхающими. Ориентировать туристов в городе и вообще создавать облик госте­приимства.

- Что нужно от такого волонтера?

- Умение общаться, улыбаться, знать город.

- А если я у них спрошу, где выпить пива, - покажут?

- В принципе должны.

Тут в беседу вмешалась замначальника управления молодежной политики администрации Сочи Мария Америкова. Она заметила, что в Лондоне во время Олимпиады городские волонтеры даже помогали страждущим найти девушек.

- И ваши помогут? - загорелся я.

Америкова посмотрела на меня с недоумением.

- У нас вообще-то зимняя Олимпиада, - сказала она.